рархии или каких бы то ни было прерогатив.
С самого начала они оказались за пределами
и светского общества, потому что служили делу
религии, и Церкви, несмотря на свое служение, потому
что постоянно находились на военном положении
и проливали кровь! С самого начала этот дуализм
вызывал беспокойство. Но людей той эпохи
безусловно увлекал их пример и их самоотверженнасть.
Более того, Божьи рыцари навсегда, или, если
угодно, вечные крестоносцы, они в наиболее полной,
совершенной и бескомпромиссной форме воплотили
рыцарский идеал. Древний рыцарский завет
предписывал ни в коем случае не водиться с предателями,
защищать слабых, соблюдать воздержание
и умеренность, слушать мессу каждый день, смирять
гордыню, соблюдать целомудрие тела и души и всегда
быть готовым пролить кровь во славу церкви. Невероятное
стремление примирить честь и веру бьmо
присуще единомышленникам Гуго де ПаЙена. И Церковь,
влияние которой на эволюцию нравов оставалось
определяющим и которая прилагала усилия к
приданию нравственного смысла воинственным инстинктам
сословия знати и к тому, чтобы положить
конец частным конфликтам, не могла не поощрять
подобного рвения. Оказалось, что тамплиеры очень
29
точно воплощали в жизнь ту модель, которую церковь
предлагала всегда. Что до людей с отважным
сердцем - а таких было немало, - то они быстро почувствовали,
какую ценность представляет собой маленький
отряд Гуго де Пайена и насколько исключительно
его значение. В нем воплотились и стремление
к совершенству, до сих пор казавшееся невозможным,
и самые сокровенные помыслы и мечты,
порожденные старинными героическими поэмами.
Родилось новое рыцарство, как выразился позже
святой Бернар, представители которого не искали
для себя ни богатства, ни славы. Именно поэтому, а
не по иной причине они явили собой живое воплощение
всех рыцарских идеалов. ДТIЯ вояк и алчных
феодалов, затесавшихся в Орден и затерявшихся в
нем, даже если они мало заглядывали себе в душу и
редко каялись в своих грехах, он давал уникальную
возможность спасения, был единственным словом,
которое стоило сдержать, единственным величием и
единственным положением, достойным того, чтобы
его добиваться, лучшим, о чем стоило молиться.
Этим объясняется молниеносный успех храмовников,
хотя, по мнению недоброжелательного хрониста
Вильгельма Тирского, никакого успеха не было -
ведь после девяти лет деятельности у Гуго де Пайена
по- прежнему оставалось только девять единомышленников.
В противном случае поддержка, которую
одновременно оказали им патриарх Иерусалимский
и его каноники, король Иерусалимский и его бароны,
не была бы такой быстрой и горячей.
Но кто же был этот удивительный человек, осененный
идеей создания Ордена монашествующих
рыцарей? О нем известно очень мало. Он не оставил
в истории иного следа, кроме как основатель Ордена
тамплиеров и его первый магистр. Хотя известно,
что он при надлежал к довольно знатному роду, обосновавшемуся
в Шампани, как это подтверждают две
хартии Гуго де Труа, относящиеся к 1100 году. Некоторые
авторы уверяют даже, что он происходил из
Шампанского дома. Деревня Пайен, название которой
входило в его имя, находилась в двенадцати ки-
30
лометрах от Труа, столицы провинции и постоянной
резиденции местных графов. Отсутствуют точные
сведения и о первых спутниках Гуго де Пайена, например,
о его ближайшем сподвижнике Годфруа де
Сен-Омере, о котором известно только то, что он был
из фламандских рыцарей. Однако мы знаем, что с самого
начала в Орден принимали знатных людей, которые
служили определенный срок: так, в 1120 году
среди орденской «братии'> упоминается Фульк АнжерскиЙ.
Мы знаем также, что в 1126 году Гуго Шампанский
стал тамплиером, предварительно отказавшись
от титула и передав графство своему племяннику
Тибо, уже бывшему графом де Бри. Святой Бернар,
сожалея о невозможности принять Г