ом, не дает права 
творить, как утверждают некоторые историки, о том, что при Константине 
христианство было поставлено во главе всех других религий, которые признавались 
лишь терпимыми115, и что Миланский эдикт установил не толерантность, а 
провозгласил господство христианства116.
      Когда поднимается вопрос о господстве или равных правах христианства с 
язычеством, решение должно быть в пользу равных прав. Как бы там ни было, 
значение Никомедийского эдикта (the Edict of Nicomedia) велико. Как сказал А.И. 
Бриллиантов[науч.ред.10], «в действительности, и без ненужного преувеличения, 
остается несомненным важное значение Миланского эдикта, как акта, положившего 
решительный конец бесправному положению христиан в Империи и вместе с этим, 
через объявление полной религиозной свободы, низведшего язычество de jure из 
прежнего положения единой государственной религии в ряд всех других религий»117.

      Но Константин не удовольствовался лишь дарованием христианству 
равноправия, как определенному религиозному учению.
      Духовенство (clerici) освобождалось при нем, подобно языческим жрецам, от 
несения государственных податей и повинностей, от всякого занятия должностей, 
которые могли бы отвлекать клириков от выполнения их духовных обязанностей 
(право иммунитета). Каждый человек имел право делать завещание в пользу церкви, 
за которой этим самым признавалось пассивное наследственное право. Таким 
образом, одновременно с объявлением религиозной свободы христианские общины 
стали признаваться за юридические лица, а последнее обстоятельство создавало 
для христианства совершенно новое положение в юридическом отношении.
      Очень важные привилегии были даны епископским судам. Всякий человек имел 
право, по соглашению с противной стороной, переносить любое гражданское дело на 
епископский суд, хотя бы дело в гражданском суде и было уже начато. В конце 
правления Константина компетенция епископских судов была еще более расширена: 
1) решения епископов должны были признаваться окончательными по делам лиц 
всякого возраста; 2) всякое гражданское дело могло быть перенесено в 
епископский суд в любой стадии процесса и даже при нежелании противной стороны; 
3) приговоры епископских судов должны утверждаться светскими судьями. Подобные 
судебные привилегии епископов, возвышая их авторитет в глазах общества, в то же 
время являлись для них тяжелым бременем, так как создавали немало осложнений; 
претерпевшая сторона в силу безапелляционности епископского приговора, который 
не всегда мог быть и правильным, сохраняла в себе чувство раздражения и 
недовольства. К тому же привлечение епископов к исполнению светских функций 
вносило в их среду чрезвычайно много мирских интересов.
      Кроме этого, церковь пользовалась богатыми приношениями из 
государственных средств, в виде земельных участков, денежных и хлебных выдач. 
Христиане не могли быть принуждаемы к участию в языческих празднествах. Под 
влиянием христианства были введены некоторые смягчения в наказаниях.
      В добавление ко всему этому имя Константина связывается с возведением 
многих церквей во всех частях его огромной Империи. Базилика Св. Петра, как и 
Латеранская в Риме, приписываются ему. Особенно он был заинтересован в 
Палестине, где его мать, Елена, нашла, как предполагают, истинный Крест. В 
Иерусалиме, на месте, где был похоронен Христос, был возведен храм Гроба 
Господня, на Оливковой горе Константин возвел церковь Вознесения и в Вифлееме – 
церковь Рождества. Новая столица, Константинополь, и его пригороды также были 
украшены многочисленными церквами. Самая известная – церковь Апостолов и 
церковь Св. Ирины; возможно, Константин заложил фундамент Св. Софии, который 
был завершен его преемником Констанцием. Много церквей строилось во время 
царствования Константина в других местах – в Антиохии, Никомедии и Северной 
Африке118.
      После царствования Константина образовалось три важных центра 
христианства – ранний христианский Рим в Италии, хотя языческие симпатии и 
продолжали существовать некоторое время; христианский Константинополь, который 
очень скоро стал вторым Римом в глазах христиан востока; и, наконец, 
христианский Иерусалим. После разрушения Иерусалима Титом в 70 г. н.э. и 
основания на его месте римской колонии Элии Капитолины, во время царствования 
Адриана во II веке н.э., старый Иерусалим потерял свое значение, хотя и 
оставался церковьюматерью христианства (mother church of Christendom), и 
центром первой апостольской проповеди. Христианский Иерусалим возродился к 
новой жизни во времена Константина. В политическом смысле город Цезарея, а не 
Элия, был столицей провинции. Церкви, построенные во время данного периода в 
этих трех центрах, стали символами триумфа Христианской Церкви на земле. Эта 
Церковь скоро стала государственной. Новая идея царства земного была прямо 
противоположной первичной христианской концепции «царства небесного»[науч.ред.
11] и скорого приближения конца света119.
      
Арианство и первый Вселенский собор
      
      При создавшихся новых условиях церковной жизни в начале IV века 
христианская церковь переживала время напряженной деятельности, которая 
особенно ярко выражается в области догматики. Догматическими вопросами в IV 
веке занимались уже не отдельные лица, как то было в III веке, например 
Тертулиан или Ориген, но целые многочисленные по составу партии, прекрасно 
организованные.
      Соборы в IV веке становятся обычным явлением, и в них усматривается 
единственное средство для разрешений спорных церковных вопросов. Но уже в 
соборном движении IV века замечается новая, в высшей степени важная, черта для 
всей последующей истории отношений между духовной и светской властью, между 
церковью и государством. Начиная с Константина Великого, государственная власть 
вмешивается в догматические движения и направляет их по своему усмотрению. В 
последнем случае далеко не всегда государственны