(De mortibus persecutorum) говорит лишь о полученном 
Константином во время сна вразумлении, чтобы он изобразил на щитах небесное 
знамение Христа (coeleste signum Dei)106. О действительном же небесном знамении,
 которое будто бы видел Константин, у Лактанция не говорится ни слова.
      Другой современник Константина, Евсевий Кесарийский, дважды говорит о 
победе его над Максенцием. В более раннем произведении, в «Церковной истории», 
Евсевий лишь замечает, что Константин, идя на защиту Рима, «призвал в молитве в 
союзники Бога небесного и Его Слово, Спасителя всех, Иисуса Христа»107. Как 
видно, ни о сне, ни о каких знаках на щитах здесь не говорится. Наконец, тот же 
Евсевий в другом своем произведении, написанном лет двадцать пять после победы 
над Максенцием, а именно в «Жизнеописании Константина», дает, со слов самого 
императора, клятвенно подтвердившего свое сообщение, известный рассказ о том, 
будто Константин во время похода увидел над солнцем знамение креста с надписью: 
«сим побеждай» (????? ????). Ужас объял его и войско. В ближайшую ночь 
явившийся Константину во сне Христос с крестом повелел сделать подобие его и с 
таким знамением выступить против врагов. Утром император рассказал о чудесном 
сновидений, призвал мастеров и, описав им вид явленного знамения, приказал 
приготовить подобное знамя108, известное под названием labarum 109.
      Лабарум представлял собой продолговатый крест, с поперечной реи которого 
спускался вышитый золотом и украшенный драгоценными камнями кусок шелковой 
ткани с изображениями Константина и его сыновей; на вершине креста был 
прикреплен золотой венок, внутри которого была монограмма Христа110. Со времени 
Константина labarum сделался знаменем Византийской империи. Упоминания о 
явившемся Константину «богознамении» или о виденных на небе войсках, посланных 
Богом ему на помощь, можно найти и у других писателей. Известия по данному 
вопросу настолько сбивчивы и противоречивы, что не могут быть в должной мере 
исторически оценены. Некоторые даже думают, что рассказанное событие имело 
место не во время похода против Максенция, а еще до выступления Константина из 
Галлии.
      Так называемый Миланский эдикт. Во время Константина Великого 
христианство получило законное право на существование и дальнейшее развитие. 
Первый указ в пользу христианства вышел из рук одного из самых свирепых его 
гонителей, а именно Галерия. Последний в 311 году издал указ, на основании 
которого христиане, получая прощение за свое прежнее упорство в борьбе с 
правительственными распоряжениями, имевшими целью вернуть христиан к язычеству, 
вместе с тем признавались имеющими законное право на существование. Указ 
Галерия объявлял: «Пусть снова будут христиане, пусть они составляют свои 
собрания, лишь бы не нарушали порядка! За эту нашу милость они должны молить 
своего Бога о благоденствии нашем, нашего государства и о своем собственном»111.

      Через два года, после победы над Максенцием, Константин и вступивший с 
ним в соглашение Лициний сошлись в Милане и, обсудив положение дел в Империи, 
издали интереснейший документ, который, может быть не совсем правильно, 
называется Миланским эдиктом. Сам текст документа до нас не дошел. Но он 
сохранился у христианского писателя Лактанция в форме написанного полатыни 
рескрипта Лициния, данного на имя префекта Никомедии. Греческий же перевод 
латинского оригинала помещен Евсевием в его «Церковной истории».
      На основании этого указа христианам и всем другим предоставлялась полная 
свобода следовать той вере, какой кто пожелает; всякие мероприятия, 
направленные против христиан, устранялись. «Отныне, – объявляет указ, – всякий, 
кто хочет соблюдать христианскую веру, пусть соблюдает ее свободно и искренно, 
без всякого беспокойства и затруднения. Мы заблагорассудили объявить это твоей 
попечительности (т.е. префекту Никомедии) как можно обстоятельнее, чтобы ты 
знал, что мы предоставили христианам полное и неограниченное право почитать 
свою веру. Если это мы разрешили им, то твоей светлости должно быть понятно, 
что вместе с этим и для других предоставляется открытое и свободное право, ради 
спокойствия нашего времен, соблюдать свои обычаи и свою веру, чтобы всякий 
пользовался свободой почитать то, что избрал. Так определено нами с той целью, 
чтобы не казалось, будто мы хотим унизить чьелибо достоинство или веру»112.
      Этот же указ повелевал возвратить христианам, безвозмездно и 
беспрекословно, отобранные у них частные здания и церкви.
      В 1891 г. немецкий ученый О. Зеек выдвинул теорию, что Миланский эдикт 
никогда не существовал. Единственный эдикт, который когдалибо появлялся, – 
утверждал он, – эдикт о веротерпимости Галерия от 311 г.113 Долгое время 
большинство историков отказывалось признавать эту точку зрения. В 1913 г. 
тысячешестисотлетие Миланского эдикта торжественно отмечалось во многих странах 
и появилось большое количество литературы по этому запросу. На деле, конечно, 
цитированный выше эдикт, провозглашенный Лицинием в 313 г. в Никомедии, был 
подтверждением эдикта Галерия, который, совершенно очевидно, соблюдался 
недостаточно. Документ, подписанный в марте 313 г. в Милане Константином и 
Лицинием, был не эдиктом, а письмом, адресованным главам провинциальных 
администраций Малой Азии и Востока в целом с объяснением и указанием, как 
следует поступать с христианами114.
      На основании данного текста Миланского эдикта надо прийти к заключению, 
что Константин признал христианство религией, равноправной с другими религиями, 
а значит, и с язычеством. Для времени Константина о торжестве христианства 
говорить еще нельзя; его лишь можно предчувствовать. Христианство казалось 
Константину совместимым с язычеством. Великое значение акта Константина 
заключается в том, что он позволил христианству не только жить, но и взял его 
под защиту государства. Это был важнейший момент в истории раннего христианства.
 Никомедийский эдикт (The Edict of Nicomedia), таким обра