ет, будет ослеплен и выслан на Кипр». Его поздравил Константин V, 
который написал: «Я нашел в вас человека, который согласно моему сердцу 
выполняет все мои желания»640. Кипр был, очевидно, одним из мест, куда 
император ссылал упорствовавших монахов. Известно, что пяти монахам удалось 
оттуда бежать и достичь территории халифата. Эти монахи были доставлены в 
Багдад641. Монастыри отбирались и обращались в казармы и арсеналы. Монастырские 
имения конфисковались. Светским людям запрещалось искать убежища в 
монашестве[науч.ред.57]. Все это повело к тому, что многочисленные монахи 
уходили в места, незатронутые императорской политикой. По мнению некоторых 
ученых, в эпоху Льва и Константина в одну только Италию переселилось около 50 
000 монахов642; последнее обстоятельство имело громадное значение для судеб 
средневековой южной Италии, так как поддержало там господство греческой 
народности и православной церкви. Однако даже южная Италия была, очевидно, не 
совсем свободна от бедствий иконоборчества. Есть интересное свидетельство, что 
в IX веке св. Георгий Декапольский попал в руки иконоборческого епископа 
южноиталийского города Гидра (совр. Отранто)643. Многие монахи мигрировали 
также на северные берега Черного моря и на побережье Сирии и Палестины. Среди 
мучеников, пострадавших при Константине V, особенно известен св. Стефан Новый.
      Пятилетнее правление преемника Константина V, Льва IV Хазара (775–780), 
по сравнению со временем его отца, является некоторым успокоением во внутренней 
жизни империи. Будучи сам сторонником иконоборства, Лев не чувствовал острой 
вражды к монахам, которые при нем снова начали иметь некоторое влияние. В свое 
кратковременное царствование он не успел ярко проявить себя и как иконоборец. 
Весьма вероятно, на Льва оказывала влияние его молодая супруга, афинянка Ирина, 
известная сторонница иконопочитания, на которую с надеждой обращали свои взоры 
сторонники последнего направления. «Его умеренное отношение к спору об иконах,
 – объяснял Г. Острогорский, – было, соответственно, переходом от тактики 
Константина V к реставрации святых икон при императрице Ирине»644. Со смертью 
Льва IV (780) окончился первый период иконоборства.
      Изза малолетства его сына Константина, государством стала управлять мать,
 гречанка Ирина, решившая восстановить иконопочитание.
      Несмотря на определенные симпатии к иконопочитанию, Ирина в первые три 
года своего правления не предпринимала никаких шагов к его официальному 
восстановлению. Подобная медлительность объясняется внутренними и внешними 
затруднениями империи, которая должна была вести борьбу с претендентом на 
престол, с арабами и жившими в Греции славянами. Кроме того, надо было 
приступить к восстановлению иконопочитания с большой осторожностью и 
подготовкой, так как большая часть войска была настроена иконоборчески, а 
каноны иконоборческого собора 753–754 гг., объявленные Константином V 
государственными законами, продолжали еще на многих оказывать известное влияние.
 Но надо думать, что многие представители высшего духовенства приняли решения 
иконоборческого собора не по убеждению, а поневоле, и потому представляли собой,
 по словам профессора Андреева, «материал, слишком податливый для 
реформаторских операций иконоборческих императоров, не могущий представить 
затруднений и для операций противоположного характера»645.
      Только через четыре года после начала правления Ирины патриархом 
Константинопольским был избран Тарасий, заявивший о необходимости созвания 
Вселенского собора для восстановления иконопочитания, а к папе Адриану I было 
отправлено посольство с приглашением прибыть на предполагаемый в 
Константинополе собор. Папа отправил на собор своих представителей.
      Собор состоялся в 786 году в храме св. Апостолов. Однако настроенные 
иконоборчески столичные войска ворвались в храм с обнаженными мечами и 
заставили распустить собрание. Казалось, иконоборческая партия снова 
восторжествовала, но ненадолго. Ирина хитростью избавилась от непокорных войск, 
заменив их другими, ей преданными, войсками.
      В следующем 787 году собор был созван в вифинском городе Никее, где имел, 
как известно, место первый Вселенский собор. Семь заседаний собора, на которых 
император и императрица отсутствовали, происходили в Никее. Последнее же, 
восьмое заседание происходило в императорском дворце в Константинополе. Число 
собравшихся на собор епископов было более трехсот. Это был седьмой и последний 
в истории восточной церкви Вселенский собор.
      По определению собора иконопочитание было восстановлено. «Честные» иконы 
были приняты, и думающие иначе подвергались анафеме. Анафема объявлялась всем, 
«обзывающим священные иконы идолами, говорящим, что христиане прибегают к 
иконам, как к богам, и что кафолическая церковь когдалибо принимала идолов». 
«Тогда, – по словам деяний собора, – сияющая счастьем благочестивейшая 
императрица взяла соборное определение и подписала его, а затем передала его 
соцарствующему ей своему сыну, чтобы и он подписал». После этого епископы 
возгласили многолетия и славословия «новому Константину и новой Елене»646. По 
вопросу о мощах было постановлено, что если в возобновленных храмах не положены 
святые мощи, то следует это восполнить. Обращение монастырей в обыкновенные 
жилища подвергалось великому осуждению, и вместе с тем требовалось 
восстановление упраздненных иконоборцами и обращенных на мирские нужды 
монастырей. Большое внимание было обращено собором на поднятие нравственности 
духовенства: осуждалось приобретение церковных должностей за деньги (симония); 
запрещались двойные, т.е. смешанные, монастыри и т.д.
      Значение Никейского собора заключается не только в восстановлении 
иконопочитания. Собор создал иконопочитателям организацию, которой у них 
недоставало в борьбе с их противниками, собрал воедино богословские 
доказательства в пользу иконопочитания, которые иконопоч