подданными дает мне смелость открыто сказать, что могло бы принести пользу 
твоему правлению, даже если то, что будет сказано или сделано, не покажется 
тебе приятным. (9) Твоя мудрость так умеет сочетать самодержавную власть со 
справедливостью, что ты не считаешь преданным себе и заботливо охраняющим твои 
деяния того. кто во всем угождает тебе, и не питаешь гнева к тому, кто 
противоречит тебе, но, взвешивая все единственно ясным разумом, ты часто нам 
доказываешь, что безопасно для нас восстать против твоих решений. (10) 
Руководствуясь этим, о василевс, я явился на этот совет с целью предоставить 
тебе соображение, которое, может быть, сейчас, если тому суждено, вызовет у 
тебя неудовольствие, но покажет совершенно ясно мою преданность тебе, в чем ты 
сам будешь мне свидетелем. (11) Если ты, нс прислушавшись к моим словам, 
начнешь войну с вандалами, и эта война затянется, то мои предостережения 
придется тебе одобрить. (12) Если же у тебя есть уверенность, что ты одолеешь 
врагов, то, конечно, ты можешь не щадить людей, тратить огромное количество 
денег и во имя этой войны выносить всякие труды, так как победа покрывает все 
страдания войны. (13) Но если все это находится в руках Божьих и, если мы, 
основываясь на примерах прошлого, поневоле боимся крайностей войны, то не лучше 
ли предпочесть спокойствие опасностям борьбы? (14) Ты намереваешься воевать с 
Карфагеном, до которого, если идти сухим путем по материку, сто сорок дней пути,
 а если плыть по морю, надо отправиться на самый край его, пересекая все 
во'дное пространство. Поэтому если что-то случится с войском, гонцу с известием 
потребуется целый год, чтобы добраться сюда. (15) Допустим, что ты победишь 
врагов, но закрепить за собой обладание Ливией ты не сможешь, пока Сицилия и 
Италия находятся под властью других. (16) И если, о василевс, после расторжения 
тобой мира произойдет с тобой неудача, то всю опасность и бедствия ты навлечешь 
на нашу землю. Одним словом, от победы тебе не будет никакой пользы, а всякое 
изменение судьбы в худшую сторону принесет бедствие теперешнему счастливому 
положению. (17) Прежде чем приступить к делу, следует хорошо обо всем подумать. 
Для попавших в беду нет смысла в раскаянии, между тем как переменить решение до 
наступления тяжелых времен неопасно. Итак, выгоднее всего будет воспользоваться 
как следует тем, что в данный момент является благоприятным".

(18) Так сказал Иоанн. Василевс прислушался к его словам и сдержал свое 
стремление к войне. Но тут с Востока прибыл один из священнослужителей, которых 
называют епископами, и сказал, что он хочет получить возможность беседовать с 
василевсом. (19) Представ перед тем, он сказал, что Бог в сновидении приказал 
ему явиться к василевсу и упрекнуть его, что, решившись освободить христиан 
Ливии от тиранов, он безо всякого основания испугался. (20) "Я,- сказал он,- 
буду ему помощником в этой войне и сделаю его владыкой Ливии" 85. (21) Услышав 
это, василевс уже не мог сдержать своих помыслов; он стал собирать войско и 
флот, готовить оружие и продовольствие и приказал Велисарию быть готовым к 
отправлению в Ливию в качестве главнокомандующего. (22) В это время в Триполисе 
один из местных жителей, Пуденций, побудил горожан отпасть от вандалов. 
Отправив к василевсу своих людей, он просил прислать ему войско. (23) Он сказал,
 что безо всякого труда можно приобрести эту область. Василевс послал к нему 
архонта Таттимута и небольшое войско. (24) Соединившись с этим войском и 
воспользовавшись отсутствием вандалов, Пуденций захватил эту область и подчинил 
ее василевсу. Гелимер хотел наказать Пуденция, но вот какое обстоятельство 
помешало ему и этом.

(25) Среди рабов Гелимера был некто Года, по происхождению гот, смелый, 
энергичный и физически очень сильный. Казалось, он был очень предан интересам 
своего господина. (26) Этому Годе Гелимер поручил остров Сардинию как для того, 
чтобы охранять ее, так и для того, чтобы собирать ежегодную дань. (27) Но он не 
сумел пережить посланного судьбой счастья, душа его не выдержала, он попытался 
захватить власть, и не только не считал нужным отправлять ежегодную дань, но 
весь этот остров он отнял у вандалов и завладел им. (28) И когда он услышал, 
что василевс Юстиниан собирается идти походом против Ливии и Гелимера, он 
написал ему следующее: (29) "Не под влиянием необдуманного порыва и не потому, 
что я испытал от своего господина оскорбление, я решился на отпадение, а потому,
 что увидал, сколь велика его жестокость по отношению к родственникам и 
подданным; я по доброй воле не захотел быть участником его бесчеловечных 
поступков. (30) Лучше служить государю справедливому, законному, чем тирану, 
приказывающему совершать беззакония. (31) Согласись же содействовать мне в моем 
стремлении и прислать мне войско, чтобы у меня было достаточно сил защищаться 
от нападения". (32) Василевс получил это послание с радостью и отправил к нему 
послом Евлогия с письмом, где он хвалил Году за его разумное решение и его 
ревность к справедливости; он обещал ему содействие, намереваясь дать солдат и 
стратига, который вместе с ним будет охранять остров и сможет помочь ему в 
других отношениях так, чтобы со стороны вандалов он не испытал никаких 
неприятностей. (33) Прибыв на остров Сардинию, Евлогий обнаружил, что Года 
принял имя царя и внешние знаки власти, а также окружил себя телохранителями. 
(34) Когда он прочел письмо василевса, он сказал, что желательно, чтобы в знак 
союза к нему прибыли солдаты, а в военачальнике он совершенно не нуждается. 
Написав то же самое василевсу, он отослал с этим письмом Евлогия.

XI. Василеве, еще не зная об этом письме, стал готовить для совместной с Годой 
охраны острова четыреста воинов во главе с архонтом Кириллом. (2) Наряду с этим 
шло приготовление и войска против Карфагена - десяти тысяч пеших и пяти тысяч 
всадников, набранных из регулярных солдат и из федератов 86. (3) В прежнее