что войско римлян пребывало у них, чего не было раньше. Не в силах больше 
выносить это, они решили перейти на сторону персов и Хосрова и тотчас же, чтобы 
устроить все это, они тайно от римлян отправили послов. (13) Им было велено 
взять с Хосрова клятву, что он никогда не отдаст лазов римлянам против их воли, 
и с этим условием привести его с персидским войском в их страну.

(14) Прибыв в Персию и тайно явившись к Хосрову, послы сказали следующее: "Если 
когда-либо каких-то других [народов], отпавших каким-либо образом от своих 
собственных друзей и присоединившихся к людям совершенно им неизвестным, чего 
им делать не следовало, благодетельная судьба к их величайшей радости вновь 
вернула своим прежним близким, то именно такими, о великий царь, считай и лазов.
 (15) Колхи издревле являлись союзниками персов, много сделали для них добра и 
испытали сами [от них]. Об этом есть много упоминаний в наших письменах и в тех,
 что поныне хранятся в твоем царском дворце. (16) Впоследствии наши предки то 
ли потому, что вы перестали о них заботиться, то ли еще по какой причине (об 
этом нам точно неизвестно) стали союзниками римлян 105. (17) Теперь мы и царь 
лазов передаем персам нас и нашу землю в полное ваше распоряжение. (18) Но 
просим вас судить о нас лишь следующим образом; если мы, не испытав от римлян 
ничего дурного, отправились к вам по одному неблагоразумию, тотчас же 
отвергните нашу просьбу, считая, что и вам никогда не будут верными колхи (ибо 
способ, каким была разрушена дружба, является доказательством, какой окажется 
дружба, заключенная после этого с другими). (19) Если же на словах мы были 
друзьями римлян, а на деле их верными рабами, если мы претерпели от них, 
незаконно захвативших над нами власть, нечестивые поступки, то примите нас, 
ваших прежних союзников, владейте как рабами теми, в ком прежде вы имели друзей,
 возненавидьте жестокую тиранию, которая учинена над нами и соседней [с вами 
стране], и совершите дело, достойное справедливости, охранять которую всегда 
было свойственно персам. (20) Ибо человек, который сам не поступает 
несправедливо, [еще] не является справедливым, если он не склонен защищать 
обижаемых другими, когда для этого имеется возможность. (21) Здесь уместно 
сказать о некоторых поступках, которые дерзнули совершить против нас проклятые 
римляне. Оставив нашему царю только видимость царской власти, они отняли у него 
реальную власть, и царь находится в положении служителя, боясь повелевающего 
стратига. (22) Поставили к нам огромное войско не для того, чтобы охранять нас 
от тех, кто нас беспокоит (ибо никто из соседей нас не беспокоил, кроме самих 
римлян), но для того, чтобы, как бы заперев нас в тюрьму, стать господами 
нашего достояния. (23) Смотри, о царь, до какой выдумки они дошли, помышляя о 
том, как бы поскорее прибрать наше имущество. (24) Провиант, который у них 
оказывается излишним, они заставляют лазов против их воли покупать, из того же, 
что Лазика производит, самое полезное в их глазах они заставляют нас продавать, 
хотя это продажа только на словах, поскольку и в том, и в другом случае цена 
определяется решением тех, на чьей стороне сила. (25) Таким образом наряду с 
тем, что нам необходимо, они отбирают у нас и все золото, благовидно называя 
это торговлей, на деле же притесняя нас, как только можно. Архонтом теперь над 
нами стоит торгаш, который из нашей безысходности создает себе источник дохода, 
пользуясь своей властью. (26) Итак, причина нашего отпадения [от римлян], 
будучи таковой, справедлива сама по себе. Какая вам будет выгода, если вы 
примете просьбу лазов, мы сейчас скажем. (27) К персидской державе вы 
присоедините очень древнее царство и таким образом вы расширите пределы своей 
власти и получите возможность через нашу страну соприкоснуться с римским морем, 
построив суда в котором, о царь, ты без труда сделаешь доступным себе дворец в 
Визaнтии. Никаких препятствий [у тебя] на пути не будет 106. (28) К этому можно 
добавить, что от вас будет зависеть допустить [или нет], чтобы соседние варвары 
грабили каждый год римские земли. (29) Ибо до сих пор со стороны Кавказских гор 
страна лазов была этому преградой, о чем и вы хорошо знаете. (30) Итак, когда 
действиями движет справедливость, а к этому добавляется сознание пользы, не 
внять нашим словам, нам кажется, является крайним неблагоразумием". Так сказали 
послы.

(31) Хосров, обрадовавшись этим речам, согласился помочь лазам и стал 
спрашивать у послов, можно ли отправиться в земли Колхиды с большим войском. 
(32) Он сказал, что слышал раньше из многих рассказов, будто страна эта и для 
легковооруженного воина труднопроходима, будто горы ее необыкновенно крутые и 
на большом пространстве она покрыта густыми лесами из громадных деревьев. (33) 
Те же стали его уверять, что дорога по стране станет доступной для всего 
персидского войска, если рубить деревья и бросать их в труднопроходимые теснины.
 (34) Сами они дали согласие быть для персов проводниками и взять на себя бремя 
забот, необходимых для персов в этом деле. Это обещание прельстило Хосрова, он 
начал собирать большое войско и готовиться к походу, не сообщив о своем 
намерении никому из персов, кроме тех только, с кем он обычно советовался по 
секретным делам; и от послов он потребовал, чтобы те никому не сообщали о 
происходящем; он делал вид, что собирается в Ивирию, чтобы уладить тамошние 
дела: народ гуннов, говорил он, обрушился там на персидскую державу.

XVI. В это время Велисарий, прибывший в Месопотамию, стал отовсюду собирать 
войско, а сам послал кое-кого в персидские пределы на разведку. (2) Желая здесь 
отразить врагов, если они вновь вторгнутся в землю римлян, он приводил в 
порядок и обмундировывал своих солдат, бывших по большей части голыми и 
невооруженными и приходивших в ужас при одном имени персов. (3) Возвратившись 
назад, лазутчики утверждали, что никакого вторжения врагов в настоящее время не