другого всадника на такой же бой; то был муж храбрый и отличавшийся крупным 
телосложением, уже не юноша, с сединой в волосах. (34) Подъехав к 
неприятельскому войску и размахивая плетью, которой он обычно подгонял коня, он 
вызвал на бой любого из римлян. (35) Так как никто против него не выступал, 
Андрей опять, никем не замеченный, вышел на середину, хотя Гермоген запретил 
ему этц делать. (36) Оба они, охваченные сильным воодушевлением, с копьями, 
устремились друг на друга; копья их, ударившись о броню, отскочили назад, а 
кони, столкнувшись друг с другой головами, упали и сбросили с себя всадников. 
(37) Оба эти человека, упав близко друг от друга, с большой поспешностью 
старались подняться, но персу мешала сама громада его тела, и он не мог легко 
это сделать; Андрей же, опередив его (занятия в палестре обеспечили ему такое 
преимущество) и толкнув коленом уже поднимающегося противника, вновь опрокинул 
его на землю и убил. (38) Со стены и из римского войска поднялся крик пуще 
прежнего; тогда персы, распустив фалангу, удалились в Аммодий, а римляне с 
победными песнями вошли в крепость. (39) Уже наступали сумерки; так оба 
вражеских войска провели эту ночь.

XIV. На следующий день к персам присоединилось еще десять тысяч воинов, 
вызванных ими из Нисибиса, Велисарий же и Гермоген написали миррану следующее: 
"Что первым благом является мир, в этом согласны все люди, даже те, которые 
недалеки умом. (2) Поэтому тот, кто нарушает его, является главным виновником 
несчастья не только для соседей, но и для своих соотечественников. И поистине 
тот - самый лучший полководец, кто сумел войну сменить миром. (3) Ты же в то 
время, как между римлянами и персами царило полное согласие, решил двинуться на 
нас войной безо всякой причины, несмотря на то, что оба государя стремятся к 
миру, и у нас уже находятся поблизости послы, которые в скором времени разрешат 
в совместной беседе все несогласия, разве что неотвратимая беда, которую 
принесет твое нападение, не отнимет у нас эту надежду. (4) Уведи же, как можно 
скорее, войско в пределы персов и не будь препятствием к наступлению величайших 
благ, чтобы не оказаться возможным виновником грядущих бед для персов". (5) 
Мирран, ознакомившись с доставленным к нему посланием, ответил следующее: 
"Возможно, я исполнил бы просьбу, убежденный посланием, если бы оно исходило не 
от римлян, которые легко дают обещания, а когда дело доходит до исполнения, для 
них это оказывается исключительно трудным и безнадежным, даже если они 
подтвердили договор любыми клятвами. (6) Поэтому мы, отказавшись далее терпеть 
ваши обманы, были вынуждены с оружием в руках двинуться против вас, а вам, 
милейшие римляне, не о чем больше думать, как о том, что вам надлежит воевать с 
персами. Ибо нам предстоит здесь либо умереть, либо состариться, пока мы на 
деле не добьемся от вас справедливости". (7) Таков был ответ миррана. И вновь 
Велисарий в его соратники написали следующее: "Не следует, славнейший мирран, 
поддаваться высокомерному хвастовству и укорять своих соседей в том, что к ним 
не относится. (8) Мы сказали - и это сама истина,- что Руфин прибыл в качестве 
посла, что он находится недалеко,- и об этом ты сам скоро узнаешь. Если вы так 
стремитесь к войне, то мы выступим против вас с помощью Бога: мы уверены, что 
Он поможет нам в опасности, снисходя к миролюбию римлян и гневаясь на 
хвастовство персов, которые решили идти войной на нас, предлагавших вам мир. 
(10) Мы выступим против вас, прикрепив перед битвой к наверщиям наших знамен то,
 что мы взаимно друг другу написали". Так гласило письмо. (11) Мирран опять на 
это ответил: "И мы вступаем в бой не без помощи наших богов, с ними мы пойдем 
на вас, и я надеюсь, что завтра они введут нас в Дару. (12) Поэтому пусть в 
городе будут для меня готовы баня и обед". Когда Велисарий и его соратники 
прочитали это письмо, они стали готовиться к бою. (13) На следующий день, 
собрав с восходом солнца всех персов, мирран сказал следующее: "Мне хорошо 
известно, что не из-за слов военачальников, а от природной храбрости и желания 
заслужить взаимное уважение персы привыкли проявлять смелость в опасных 
обстоятельствах. (14) Видя же, что вы недоумеваете, почему римляне, которые 
раньше обычно выходили на бой в беспорядке шумною толпою, ныне, выступив в 
таком порядке, который совершенно им не свойственен, выдержали натиск персов, я 
считаю нужным обратиться к вам со словами внушения, чтобы не случилось с вами 
беды из-за того, что у вас неверное представление о деле. (15) Да не подумайте, 
что они вдруг стали более храбрыми и опытными! Наоборот, они теперь еще более 
трусливы, чем прежде. Они до того боятся персов, что не отважились построить 
свои фаланги при отсутствии рва. (16) И даже тогда они не начали битву, а когда 
мы не вступили с ними в сражение, они с великой радостью отступили к своим 
стенам, считая, что дела их оказались лучше, чем они могли ожидать. (17) Потому 
только они не пришли в замешательство, что не подверглись опасности сражения. 
Но как только мы вступим с ними в рукопашный бой, то ужас и неопытность, 
охватив их души, непременно доведут их до обычного для них беспорядка. (18) 
Таковы наши враги; вы же, персы, подумайте о том, какое суждение вынесет о вас 
царь царей; (19) ибо если вы теперь не проявите достойного персов мужества, то 
знайте, что вас ожидает бесславное наказание". (20) Обратившись к войску с 
таким увещанием, мирран повел его против врагов. Со своей стороны, Велисарий и 
Гермоген, собрав перед городскими стенами римских воинов, обратились к ним с 
такими словами: (21) "Что персы отнюдь не непобедимы, что они не бессмертны, в 
этом вы уже убедились на основании только что случившегося сражения. Никто не 
станет возражать, что вы, превосходя их храбростью и телесной силой, уступаете 
им только в том, что не так, как они, послушны своим военачальникам. (22) Но 
исправиться в этом никому из вас не составит труда. Никакими стараниями 
невозможно отвратить препятствия судьбы, но рассудок легко может стать 
врачевателем зла, причина которого-сам человек. (23) Итак, если вы пожелаете