что этот человек и есть Хильбудий. Возымев надежды на столь высокое положение, 
уже и сам этот человек пожелал быть им и утверждал, что он Хильбудий, римский 
военачальник. Его, отправленного с этой целью в Византию, Нарзес захватил на 
своем пути. Встретившись с ним и найдя, что он обманщик (хотя он говорил на 
латинском языке и искусно притворялся, узнав уже наперед многое из того, чем 
можно было воспользоваться в качестве примет Хильбудия), он заключил его в 
тюрьму и принудил рассказать все дело. После этого отступления возвращаюсь к 
продолжению своего рассказа.

15. Император действовал так, как выше было мной сказано. В это время Велизарий 
послал в гавань Рима Валентина и одного из своих телохранителей, по имени Фоку, 
человека, исключительно хорошо знавшего военное дело, с войском с тем, чтобы 
они сторожили укрепление в Порте вместе с тамошним гарнизоном, которым 
командовал Иннокентий, и, 
[252]поскольку им будет возможно, делали набеги и беспокоили неприятельский 
лагерь. Войска, посланные Валентином и Фокой, тайно дали знать в Рим Бессу, что 
они собираются двинуться на укрепление врагов для внешнего нападения; следовало 
бы, чтобы он, выбрав в Риме самых воинственных из воинов, как только заметит их 
нападение, бегом бросился им на помощь с тем, чтобы они вместе могли совершить 
против варваров что-либо великое. Но Бессу это было совсем не но душе. Поэтому, 
когда Валентин и Фока с пятьюстами воинов, сделав неожиданное нападение на 
неприятельский лагерь, немногих из них убили и когда шум, возникший там, быстро 
дошел до осажденных, все-таки никто не вышел из города Вследствие этого 
нападающие стремительно возвратились в гавань, не испытав никаких неприятностей,
 совершенно невредимыми. Послав к Бессу, они спрашивали его, что за ненужная 
боязливость напала на него; заверяя его, что в скором времени они сделают на 
врагов второй набег, убеждали его, чтобы и он в надлежащее время сделал на 
варваров нападение всеми своими силами. Но он тем не менее все так же 
решительно отказывался сражаться с врагами и выходить из укреплений. Тем не 
менее Валентин и Фока со своими приближенными и с более многочисленным войском 
собирались напасть на неприятелей и уже готовились к этому. В это время 
какой-то солдат из бывших под начальством Иннокентия пришел в качестве 
перебежчика к Тотиле и объявил ему, что на следующий день на них будет сделано 
нападение из Порта. Поэтому Тотила в местах, которые он нашел для этого 
подходящими, успел заранее поставить в засаду храбрых и сильных воинов. Когда 
на следующий день Валентин и Фока со своими войсками наткнулись на них, они 
потеряли очень многих из своих и погибли сами. Лишь очень немногие с большим 
трудом бежали и прибыли в Порт.

В это время Вигилий, римский архиерей, пребывавший и Сицилии, наполнив очень 
много кораблей хлебом, послал его к своим, думая, что тем или другим способом 
перевозящие 
[253]сумеют доставить его в Рим. И вот эти корабли плыли к римской гавани; 
заметив это, враги, опередив их на очень короткое время, оказались в гавани; 
они скрылись там за стенами, чтобы, как только суда пристанут, без всякого 
труда овладеть ими. Бывшие в гарнизоне Порта, увидев это, поднялись на 
укрепления и, размахивая одеждами, хотели дать знать бывшим на кораблях не 
плыть дальше, а повернуть в другое место, куда придется. Но плывущие не 
понимали, что делают эти воины; они думали, что находящиеся в Порте римляне 
радуются и зовут их пристать к гавани, так как ветер был попутный, то они 
быстро пристали к гавани. На этих кораблях плыло много римлян, в том числе 
епископ Валентин. Выйдя из засад, варвары овладели всеми кораблями, так как 
никто им не сопротивлялся. Взяв в плен живым епископа, они привели его к Тотиле,
 всех же остальных они перебили и, таща на буксире корабли с грузом, удалились. 
Тотила стал допрашивать священника, стараясь узнать, что ему хотелось, но, 
признав, что он говорит совершенную неправду, отрубил у него обе руки. Такой 
результат имело все это дело. В это время окончилась зима, и с ней закончился 
одиннадцатый год войны, которую описал Прокопий.

16. Римский архиепископ Вигилий, вызванный к императору в Византию, отправился 
туда из Сицилии; вследствие этого ему пришлось долгое время провести на этом 
острове. За это время римляне, осажденные в Плаценции, уже давно лишенные всех 
необходимых запасов, прибегли к безбожному питанию, принуждаемые к этому 
голодом, а именно – они поедали друг друга. Поэтому они по договору добровольно 
сдались сами и сдали город готам. Вот что случилось здесь, да и в Риме, уже 
осажденном Тотилой, был полный недостаток во всем необходимом. Среди римских 
священнослужителей был некто, но имени Пелагий, по занимаемому положению 
дьякон; пробыв долгое время в Византии, он стал очень близким другом императора 
Юстиниана и незадолго перед тем с большими деньгами прибыл в Рим. Во время этой 
осады людям 
[254], нуждающимся в продовольствии, он раздал много денег; пользуясь и прежде 
большой славой среди италийцев, он, естественно, приобрел еще большую 
известность за свое человеколюбие. Так как римляне терпели невероятные мучения 
от голода, они умоляют Пелагия пойти к Тотиле и добиться от него перемирия на 
несколько дней с тем, чтобы, если за время этого перемирия к ним не придет 
никакой помощи из Византии, добровольно по договору сдаться и передать город 
готам. С таким поручением Пелагий прибыл к Тотиле. Тотила встретил его с 
большим уважением и почетом и первый обратился к нему с такими словами: «У 
большинства варваров, я даже скажу у всех, есть закон уважать личность посла; я 
же лично людей, ведших достойный образ жизни, каким являешься ты, искони