полное право добровольного удаления, с тем чтобы вы могли унести с собой все 
вам принадлежащее. Ведь обращаться жестоко с теми, кто передумал, принимая 
благоразумное намерение, мы считаем не дозволенным ни божеским, ни человеческим 
правом. Мы охотно спросили бы и 
[86]здесь присутствующих римлян, в чем они могли упрекнуть готов, что они 
предали и нас, и самих себя, тех римлян, которые до этого времени пользовались 
нашим расположением, а теперь испытали, что значит помощь с вашей стороны». Вот 
что сказали послы.

Велизарий ответил им следующими словами: «Момент обсуждения наших дел будет 
зависеть не от вас. Люди привыкли воевать, менее всего пользуясь советами 
врагов. Существует неизменный закон, чтобы каждый устраивал свои домашние дела 
так, как ему кажется лучше. Я вам предсказываю, что наступит время, когда вы 
захотите спрятать свои головы под кустами терна и не найдете нигде места. Что 
же касается Рима, то, взяв его, мы ничем чужим не владеем: но вы, в прежнее 
время вступившие в него, овладели тем, что вам совсем не принадлежало, и теперь 
против воли отдадите его прежним властителям. И всякий из вас, мечтающий, что 
он вступит в Рим без боя, ошибается в своих ожиданиях: пока жив Велизарий, 
чтобы он вам его уступил, это невозможно». Вот что со своей стороны сказал 
Велизарий. Римляне, находясь в великом страхе, сидели тихо и не решались в чем 
бы то ни было возражать послам, хотя они много упрекали римлян за измену готам; 
только один Фиделий, который был в это время поставлен Велизарием префектом 
претория и с этого времени, казалось, был наиболее предан императору, решился 
выступить против них со своими насмешками.

21. Так послы готов вернулись в свой лагерь. На вопрос Витигиса, что за человек 
Велизарий и каковы его мысли относительно удаления отсюда, они ответили, что 
напрасно готы надеются, что каким-либо образом Велизария можно устрашить. 
Услыхав это, Витигис решил энергично приступить к штурму укреплений и стал 
приготовлять все для разрушения стен. Он велел сделать деревянные башни, 
высотой равные со стенами неприятелей, не раз примеривая их истинный размер с 
облицовкой башен, сделанных из камня. Под каждый угол основания этих башен он 
приделал колеса, катясь на которых 
[87], они очень легко могли перевозиться в любое место по желанию штурмующих; 
эти башни тащили запряженные в них быки. Затем он приготовил огромное 
количество лестниц, достигающих до бойниц неприятеля, и четыре машины, которые 
называются таранами. Это сооружение таково. Ставят четыре прямых деревянных 
столба один против другого, совершенно одинаковых. К этим четырем столбам 
приделывают сверху четыре перекладины (балки) и столько же у основания. 
Выстроив своего рода маленький четырехугольный домик, они со всех сторон и 
сверху натягивают на него кожу для того, чтобы эта машина для двигающих ее была 
легка, а находящиеся внутри были бы в безопасности и по возможности меньше 
подвергались ударам стрел и копий неприятелей. Внутри этого сооружения сверху 
вешают поперек другое бревно на свободно двигающихся цепях, стараясь приделать 
его по возможности в середине сооружения. Край этого бревна делают острым и 
покрывают толстым железом, как острие стрел и копий, или же делают это железо 
четырехугольным, как наковальня. Эта машина двигается на четырех колесах, 
приделанных к каждому столбу, а изнутри ее двигают не меньше пятидесяти человек.
 Когда эту машину плотно приставят к стене, то, двигая бревно, о котором я 
упоминал, при помощи какого-то приспособления, отводят его назад, а затем 
отпускают, ударяя с большой силой в стену. При частых ударах оно очень легко 
может в том месте, где бьет, раскачать и разрушить стену, от этого данная 
машина и получила свое название («баран»), так как выдающийся конец бревна 
обычно бьет, где попало, вроде того, как самцы мелкого скота. Таковы эти тараны 
у штурмующих стены.

Готы, приготовив большое количество связок хвороста и тростника, готовились 
набросать их в рвы, чтобы сделать место ровным и чтобы в этом месте для машин 
не было никакого затруднения для перехода. Приготовившись таким образом, готы 
устремились на штурм. Велизарий поставил на своих башнях машины, которые 
называются балистрами. Эти машины 
[88]имеют вид лука; снизу у них выдается, поднимаясь кверху, выдолбленный 
деревянный рог; он движется свободно и лежит на прямой железной штанге. Когда 
из этой машины хотят стрелять в неприятелей, то, натягивая при помощи короткого 
каната, заставляют сгибаться деревянные части, которые являются краями лука, а 
в ложбинку рога кладут стрелу длиною в половину тех стрел, которые пускаются из 
обыкновенных луков, толщиною же больше в четыре раза. Перьями, как у обычных 
стрел, они не снабжены, но вместо перьев у них приделаны тонкие деревянные 
пластинки, и по внешнему виду они совершенно похожи на стрелу. К ней 
приделывают острый наконечник, очень большой и соответствующий ее толщине; 
стоящие по обе стороны при помощи некоторых приспособлений с великим усилием 
натягивают тетиву, и тогда выдолбленный рог, двигаясь вперед, выкидывается и с 
такой силой выбрасывает стрелу, что ее полет равняется минимум двойному 
расстоянию полета стрелы из простого лука, и, попав в дерево или камень, она 
легко его пробивает. Эта машина названа таким именем потому, что действительно 
она очень хорошо стреляет («баллей»). Другие машины, приспособленные к бросанию 
камней, он поставил наверху укреплений; они похожи на пращи и называются 
«онаграми». В воротах же с внешней стороны они поставили «волков»
, которых они делают следующим образом. Ставят две решетки, идущие от земли до 
верха укреплений, положив обделанные деревянные брусья одни на другие