Галлии удалились в Испанию к Тевдису, уже явно ставшему узурпатором власти. Так 
Галлия перешла во власть готов и германцев.

Позднее, когда король готов Теодат узнал о прибытии Велизария в Сицилию, он 
заключил договор с германцами с условием прийти готам на помощь в этой войне, 
получив за это ту часть Галлии, которая приходилась на долю готов, и две тысячи 
фунтов золота. Он фактически еще не заключил этого договора, как его постигла 
предназначенная ему участь. Поэтому очень многие наиболее могущественные готы, 
под начальством Марция, охраняли тамошние места. Витигис не был 
[66]в силах отозвать их оттуда, но, с другой стороны, он считал, что готы не 
будут в состоянии выдержать нападение франков, если они задумают произвести 
вторжение в Галлию и Италию (а этого можно было ожидать), когда он сам со всем 
войском двинется к Риму. И вот, созвав всех готов, сохранивших в наибольшей 
чистоте дух готского племени, он сказал следующее: «Я собрал вас сейчас сюда, 
дорогие родичи, чтобы дать нам наставление не очень приятное, но для вас 
необходимое. Я хотел бы, чтобы вы выслушали его со спокойствием и кротостью и 
как следует подумали о настоящем положении дел. Для тех, у кого дела идут не 
так, как им хочется, нет пользы обдумывать, как бы их устроить в настоящее 
время, если только они не хотят подчиниться необходимости. Все остальное у нас 
очень хорошо приготовлено для войны. Мешают нам только франки, наши старинные 
враги; до сих пор мы могли противодействовать им и их удерживать, тратя на это 
то деньги, то жизнь собственных наших воинов, так как у нас не было никакого 
другого врага. Но так как теперь мы принуждены идти на других, нам необходимо 
будет прекратить с ними войну, прежде всего потому, что если они останутся нам 
враждебными, то они во всяком случае двинутся против нас вместе с Велизарием; 
ведь сама природа вещей заставляет тех, которые имеют одного и того же врага, 
заключить друг с другом дружбу и союз. А затем, если мы отдельно будем вести 
войну против каждого из этих врагов, то нам не избежать быть разбитыми и там и 
здесь. Итак, лучше для нас, потерпев небольшой ущерб, сохранить большую часть 
своих владений, чем, стремясь сохранить все, погибнуть от руки врагов, погубив 
и всю силу нашей власти, поэтому я думаю, что, если мы дадим германцам соседнюю 
с ними Галлию и те деньги, которые вместе с этой страной обещал дать им Теодат, 
то они не только перестанут питать к нам вражду, но и возьмутся вместе с нами 
вести эту войну. А о том, чтобы нам опять, если дела у нас пойдут хорошо, 
вернуть себе Галлию, пусть никто из вас пока не разговаривает. Мне лично на 
память приходит старинное 
[67]изречение, повелевающее хорошо устраивать настоящее». Выслушав слова 
Витигиса и считая это полезным, они дали согласие выполнить все это. Поэтому 
тотчас отправляются послы к племени германцев с тем, чтобы передать им Галлию и 
золото и заключить с ними военный союз. Вождями франков были тогда Хильдеберт, 
Теодеберт и Клотарий, которые, приняв Галлию и деньги, разделили их 
пропорционально величине власти каждого из них; они согласились быть в высшей 
степени дружественными готам и тайно послать на помощь, но не франков, а из 
подчиненных им племен. Заключить открыто военный союз во вред римлянам они не 
могли, так как немного раньше они согласились оказать помощь в этой войне 
императору. Послы, выполнив то, ради чего они были посланы, вернулись назад в 
Равенну. Тогда Витигис мог отозвать и Марция с его силами.

14. В то время как Витигис все это делал, Велизарий готовился идти на Рим. 
Выбрав триста человек из кадровой пехоты и поставив над ними начальником 
Геродиана, он поручил им охрану Неаполя. Он послал гарнизон и в Кумы, каковой 
он считал достаточным для охраны там укрепления. Других крепостей, кроме как в 
Кумах и в Неаполе, в Кампании не было. В этих Кумах местные жители показывают 
пещеру Сибиллы, где, говорят они, она давала свои предсказания. Кумы стоят у 
моря на расстоянии от Неаполя в сто двадцать восемь миль. Когда Велизарий 
приводил свое войско в порядок, римляне в страхе, чтобы с ними не случилось 
того же, что пришлось пережить неаполитанцам, подумав, решили, что для них 
лучше впустить войско императора в город. Особенно к этому их побуждал архиерей 
города, Сильверий. Послав к нему Фиделия, родом из Медиолана (Милана), города, 
расположенного в области лигуров, который раньше у Аталариха был асессором 
(должность, которую римляне называют квестором), они пригласили Велизария войти 
в Рим, обещая сдать ему город без боя. Он повел войско по Латинской дороге, 
оставив влево Аппиеву дорогу, которую римский консул 
[68]Аппий девятьсот лет тому назад выстроил и дал ей свое имя. Аппиева дорога 
длиною в пять дней пути для идущего без багажа человека; она ведет из Рима в 
Капую. Ширина этой дороги такая, что на ней могут разъехаться две встречные 
повозки; и из всех дорог она наиболее замечательная. Весь камень для нее, 
являющийся таким же, как в жерновах, и твердым по природе, Аппий выламывал и 
привозил сюда издали, из другой области. В этой стране его нигде нет. Сделав 
эти камни гладкими и ровными и по краям прямоугольными, он плотно положил их 
один к другому, не проложив внутри ни цементом, ни чем-либо другим. Они так 
плотно были прилажены друг к другу и как бы слиты, что для смотрящих на них 
казались не приложенными друг к другу, но сросшимися между собою. И несмотря на 
то, что в течение столь долгого времени по ней ежедневно проезжало много телег 
и проходило всякого рода животных, их порядок и согласованность не были 
нарушены, ни один из камней не был попорчен и не стал меньше, тем более не 
потерял ничего из своего блеска. Вот что я хотел рассказать об Аппиевой дороге.

Когда готы, которые составляли гарнизон Рима, узнали, что враги находятся очень 
близко, и заметили намерение римлян, то они стали тоже беспокоиться о судьбе