«Справедливо, государь, тех, которые приходят к своим соседям с просьбой о 
союзе, прежде всего спросить, справедливо ли то, о чем они собираются просить и 
полезно ли для обоих будущих союзников и так выступать со своими речами по 
вопросу, ради которого они присланы послами. Что лангобарды несправедливо 
поступают с нами, ясно уже из того, что мы прилагаем старания прекратить наши 
распри третейским судом; а для тех, которые будто бы стремятся действовать 
насильственно, предлагать судебное разбирательство совсем не подходит. Зачем 
разводить длинные речи перед теми, кто и так знает, о том, что гепиды 
численностью населения и доблестью намного превосходят лангобардов? А чтобы 
идти на борьбу в союзе с более слабыми и тем ввергнуть себя в неизбежную беду, 
хотя можно было бы, став в один ряд с более сильными, без всякой опасности 
добиться победы, этого, мы думаем, не захотят себе люди даже и мало разумные. 
Так что и в дальнейшем, если вы пойдете на кого-либо войною, гепиды будут 
вместе с вами, во-первых, обязанные вам благодарностью за содеянное, а 
во-вторых, избытком своих сил доставляя вам, что и естественно, возможность 
одолеть врагов. К тому же вам следует обратить внимание еще вот па что. 
Лангобарды только что стали друзьями римлян, гепидам же с незапамятных времен 
пришлось быть вашими союзниками и знакомцами. А дружбу, закрепленную долгим 
временем, не так-то легко разорвать. Так что вы приобретете союзников не только 
могущественных, но и постоянных. Таковы те законные 
[310]основания, которые должны привести вас к союзу с нами. Посмотрите же 
теперь, каковы лангобарды по своему характеру: они ни в коем случае не желают 
разрешить наши споры судебным разбирательством, хотя мы много раз приглашали их 
к этому, но они одержимы бессмысленной дерзостью. Теперь же, когда война, можно 
сказать, у них на носу, они пятятся назад перед нею в сознании собственной 
своей слабости и обращаются к вам, требуя чтобы римляне приняли их сторону в 
этой борьбе. Конечно, эти воры выставляют, что основанием для вас к этой войне 
с нами является Сирмий и другие места Дакии. Но ведь в твоей империи остается 
еще столько городов и столько стран, что надо искать людей, которым бы ты мог 
дать некоторую их часть для поселения. Ведь в самом деле, и франков, и эрулов, 
и этих самых лангобардов ты одарил столькими городами и странами, государь, 
сколько и не сочтешь. Поэтому и мы в твердой уверенности на твою дружбу все 
делали, что ты хотел. Желающий развязаться с частью своего имущества считает, 
что гораздо выше того, кто добивается его милостей, стоит тот, кто предупредил 
его и сам по собственному выбору взял себе подарок, если это, конечно, было 
сделано без обиды для владельца и если такая решимость, по-видимому, 
руководилась сознанием и смелостью очень близкой дружбы, как это имело место у 
гепидов по отношению к римлянам. Подумайте же об этом: вот почему мы больше 
всего просим вас в союзе с нами идти войной всеми нашими силами на лангобардов; 
если же вы на это не согласны, то не вмешивайтесь ни с той, ни с другой стороны.
 Если вы так решите, то поступите справедливо и очень полезно для Римской 
империи».

Так сказали послы гепидов. После многих совещаний император Юстиниан решил 
отослать их с пустыми руками, заключив военный союз с лангобардами и 
обменявшись клятвами, он послал им больше десяти тысяч всадников под 
начальством Константиана, Бузы и Аратия. Вместе с ними соединился и Иоанн, 
племянник Виталиана, причем от императора 
[311]ему был дан приказ, как только произойдет сражение с гепидами, прямо 
оттуда спешно со своим войском идти в Италию. Ведь он и сам прибыл из Италии. В 
качестве союзников за ними следовало тысяча пятьсот эрулов, над которыми среди 
прочих начальников был Филемут. Все же остальные эрулы в числе трех тысяч стали 
на сторону гепидов, так как недавно они отпали от римлян по причине, которая 
мною рассказана раньше (VI [II], гл.15, конец).

Часть римлян, шедшая на помощь лангобардам, неожиданно наткнулась на отряд 
эрулов, бывших под начальством Аорда, брата их вождя. Произошел горячий бой: 
победителями остались римляне, которые убили Аорда и многих из эрулов. Узнав, 
что римское войско очень близко, гепиды прекратили свои распри с лангобардами, 
и против воли римлян эти варвары заключили между собой мир. Когда римское 
войско узнало об этом, оно оказалось в большом затруднении, Оно не могло уже 
идти дальше, но и повернуть назад предводители не считали возможным, боясь, как 
бы гепиды и эрулы не сделали набега на Иллирию и не разграбили страну. 
Оставшись там, они донесли императору о сложившихся обстоятельствах. Так шли 
дела там. Я же возвращаюсь к тому месту моего рассказа, откуда я сделал это 
отступление.

35. Велизарий возвращался теперь в Византию без всякой славы; за пять лет он 
нигде не стоял твердой ногой на земле Италии и нигде не прошел по ней сухим 
путем, но все это время скрывался в бегстве, постоянно переплывая от одного 
приморского укрепления к другому вдоль берега. И поэтому враги могли более 
безбоязненно поработить Рим и, можно сказать, все другие города. Тогда он 
покинул и город Перузию, который был первым из городов Этрурии; он подвергался 
жестокой осаде, и когда Велизарий был еще в пути, он был взят силой. Вернувшись 
в Византию, Велизарий остальное время жизни проводил тут, пользуясь большим 
богатством, почитаемый за прежние свои успехи. Прежде чем он отправился в Ливию,
 божество предсказало ему эти успехи совершенно 
[312]ясным знамением. Это знамение было следующего рода, В предместье Византии 
у Велизария было имение, которое называлось Пантейхион: лежит оно на