привлечь к союзу с собой римлян. Отправив к императору Юстиниану послов, они 
просили его прислать к ним войско. Когда об этом узнали гепиды, (
В некоторых рукописях читаем: «гепиды же, будучи союзниками римлян, решили, что 
им надо просить римлян или вместе с ними поднять оружие для этой войны и 
требовать, чтобы они совместно с ними вели эту войну, или не мешали ни тем, ни 
другим и не оказывать помощи ни одному из этих племен».) то и они в свою 
очередь с той же просьбой отправляют послов в Византию. Во главе гепидов в это 
время стоял Торизин, а во главе лангобардов Авдуин. Император решил выслушать 
речи и тех и других, но не вместе, а допустив каждого из них к себе отдельно. 
Первыми из них предстали перед императором лангобарды и сказали следующее: «Нам,
 государь, приходится поражаться наглости гепидов, которые столько раз и столь 
ужасно нарушали права вашей империи, теперь явились сюда к вам с тем чтобы 
нанести вам величайшее оскорбление. Они единственные, которые в сношениях со 
своими соседями позволяют себе крайне оскорбительное отношение; считая их 
крайне глупыми, так что их можно всегда обманывать, они, думая воспользоваться 
добротой и легковерием ими же обиженных, приходят к ним. Мы просим вас 
посмотреть только на то, 
[307]каково отношение гепидов к дружбе. Этим путем вы можете совершенно точно 
вывести заключение, которое послужит на пользу Римской империи, если вообще 
люди могут с полным вероятием предугадывать будущее, основываясь на примерах 
прошлого. Если бы случилось, что племя гепидов проявило свою наглую 
неблагодарность только в сношении с кем-либо другим, то нам потребовалось бы и 
много слов, и много времени, и посторонние свидетельства, если бы мы захотели 
уличить образ действия и характер этих людей. Но теперь пример того, как они 
поступают, вы можете найти тут же, испытав на себе. Смотрите: когда готы в 
прежнее время держали в своей власти Дакию, которая им платила подати, то все 
гепиды, как и искони, жили на том берегу Истра и настолько трепетали перед 
силою готов, что никогда не решались даже пытаться когда-либо перейти через 
реку. Тогда они считали себя союзниками и крепкими друзьями римлян и под 
предлогом этой дружбы каждый год получали большие дары от бывших раньше 
императоров и не в меньшей степени и от тебя. Я охотно спросил бы этих лиц, что 
хорошего сделали они римлянам за все это? Ведь они не могли бы сказать на это 
ни слова. До тех пор пока они не могли наносить вам обиды, не по какому-либо 
сознательному решению, но принужденные к этому в силу своего безвыходного 
положения, они оставались спокойными. Вы уже не считали для себя нужным 
предъявлять претензии на земли по ту сторону Истра, а явиться на эту сторону 
Истра им мешал страх к готам. Кто же назовет сознательным добрым отношением 
просто невозможность для них насилия. Разве можно назвать твердой дружбой ту, 
нарушить которую не представляется возможным? Не так это, государь, совсем не 
так! Природный характер человека выясняется только при наличии для него 
возможности свободно действовать, а эта свобода выявляет его характер тем, что 
позволяет ему действовать, как он найдет нужным. Смотри же: как только гепиды 
увидали, что готы изгнаны из всей Дакии, а вы очень заняты другими войнами, эти 
преступные люди тотчас 
[308]же решились повсюду перейти в ваши земли. Кто мог бы словами выразить 
недопустимость такого поступка! Разве этим они не выразили своего презрения к 
Римской империи? Разве не нарушили святости установления клятв и союзных 
договоров? Разве не проявили наглого поведения против тех, против кого они 
менее всего могли его проявлять? Разве они не проявили насилия над вашей 
империей, именем рабов которой они так хвалились, в то время когда у вас была 
свобода действий, чтобы двинуться против них? Гепиды, государь, владеют Сирмием 
и обращают в рабство римлян и хвалятся, что овладели всей Дакией. Какую же 
войну они выиграли когда-либо за вас, или вместе с вами, или против вас самих? 
Или за какое состязание они присвоили себе эту страну в качестве награды? И при 
этом они действовали так не раз, будучи вами оплачиваемыми, вашими наемниками; 
и, как говорят, не знаю с какого времени получая с вас деньги. Но никогда еще 
не было поступка более позорного, чем вот это посольство. Когда они увидали, 
что мы горим желанием вступить с ними в войну, они дерзнули явиться в Византию 
и предстать перед лицом императора, столько раз оскорбляемого ими. Может быть, 
в безграничности своего бесстыдства они будут приглашать вас к союзу против нас,
 с такой серьезностью и заботливостью относящихся к вам Лаже если они явились 
сюда, чтобы вернуть то, во владение тем они вступили, не имея на это никакого 
права, то римляне должны считать, что именно лангобарды являются главными 
виновниками полученной вами от этого пользы: принужденные страхом к нам гепиды 
хоть и так поздно надевают на себя против воли личину доброго расположения к 
вам. Обычно бывает, что тот, кто получил услугу, будет чувствовать расположение 
к тому, кто создал для его врага такую необходимость быть уступчивым. Если же 
они и теперь не хотят отказаться от того, чем незаконно владеют, то что же 
может быть выше подобного злонравия? Вот что да будет сказано с варварской 
простотой нами, не умеющими говорить длинных речей и вовсе не соответствующих 
важности 
[309]данных обстоятельств. Ты же, государь, рассмотри то, что недостаточно, чем 
это нужно было бы, нами сказано, и сделай то, что будет полезно и для римлян и 
для твоих лангобардов, приняв сверх всего остального в соображение еще и то, 
что по всей справедливости римляне будут стоять в одних рядах с нами, 
исповедующими с самого начала одну с ними религию, и уже тем самым пойдут 
против тех, которые являются арианами».

Так сказали лангобарды. На другой день допущенные к императору в свою очередь 
послы гепидов сказали следующее: