отянул 
этируки  к  титану Хирону. И вот донесся до  Геракла из тартара подземный 
голоссверженного 
Крона:     -- Я слышу тебя, Хирон. Говори.
     Но Хирон  лежал уже, повалившись на бок, на земле, и все его  конское 
ичеловеческое тело содрогалось и пылало.
     Тогда шагнул к нему Геракл на помощь.  Только шаг сделал герой к 
Хиронуи остановился.
     Рано ты  шагаешь, герой.  Не дошло еще дело до  Геракла. Еще  был 
Хиронбессмертным титаном, сыном Крона.
     К земле лицом припал поверженный  болью кентавр, и прозвучал  в 
мировойтишине его тихий 
голос:     -- Крон, где тело бога Асклепия? И ответил голос 
Крона:     -- Нет Асклепия в тартаре. Он в ущелье...
     Но  словно  тяжкие  медные  колокола  ударили  под  землей, в  
глубинахтартара, долгим стоязыким гудом,  и этот гром и гуд заглушил последние 
словаКрона. Это стражи титанов, Сторукие, грянули в медные  стены тартара 
меднымипалицами на голос древнего Уранида Крона, отца Зевса и Хирона.
     Смолкло  все. Только  слышно было, как  стучит сердце Геракла: тоже 
какколокол.
     Долго-долго пролежал так Хирон на земле. Почернела вокруг него почва, 
ивсе живое  вблизи умерло. Снова стоял Геракл  пышным  кустом поодаль и ждал,
когда будет нужен титану Геракл.
     И вот  уперся Хирон рукой об землю и приподнял слегка свое 
человеческоетело. Опущена была  его голова бога, и вся она побелела. Исчезло ее 
золото 
исбежало серебро с бороды.  И, как у смертных, рассекли лицо Хирона 
впадинамиморщины. Только глаза его еще сияли бессмертием.
     Встал  Хирон на ноги только  к ночи. И  когда встал, под ним --  на 
томместе, где лежало его тело,-- дымилась и тлела земля.
     Снова  двинулся в путь Хирон, и снова медленно  шагал за  ним  поодаль,
неприметно для  Хирона, Геракл, продолжая свое тихое  дело. И  впрямь, 
тихоедело свершал Геракл, но было это тихое дело большим.
     Но Хирону был нужен свет.
     Тогда подошел Хирон  к смолистой  сосне. Сделал себе факел, и сам 
собойзапылал тот факел от жара, исходившего из тела Хирона. С пылающим факелом  
вруке  продолжал могучий волей кентавр свой  путь,  чтобы найти то 
незнакомоеему ущелье, в  котором  лежало  тело  Асклепия.  Всю силу  своего  
прозрениянапрягал  он в пылающем от  яда  теле кентавра,  но  не открывался его 
взоруобраз Врачевателя-бога.
     Так шли всю ночь Хирон и Геракл, заглядывая по дороге  во все ущелья, 
иуже подходило время к рассвету, к тому времени, когда прячутся  под листья 
ив  щели все комары  и мошки, как вдруг услышал Хирон возле уха тонкий  зуд 
ввоздухе и еще более тонкий и звенящий голос. Говорила мошка, самая 
крохотнаяиз всех мошек на 
свете:     -- Хирон, ты ищешь Асклепия. Он скрыт в ущелье Мхов. Я расслышала 
словоКрона. Давно бы я тебе  об этом  сказала,  но лишилась я от страха голоса 
--так страшно ударили Сторукие в медные стены тартара. Я все время сижу у 
тебяна реснице и  греюсь. Ночь холодна. Следуй за  мной: я поведу тебя  в 
ущельеМхов.
     И пошел сын Крона, мудрый Хирон, за мошкой, а позади него вдалеке 
шагалГеракл.
     Когда  солнце снова  было  на  полдне, дошел Хирон до  ущелья  Мхов 
подводительством  мошки и сразу увидел  сверху, сквозь высокий мшистый  покров,
лежащее в глубине ущелья тело Врачевателя-бога.
     Но еще  надо было ему  спуститься по крутой стене ущелья вниз и 
поднятьмоховую покрышку. Обрадовалось сердце титана-страдальца, и почувствовал 
он 
всебе  снова бодрость. Снова  собрало свои силы  его великое мужество, и 
сталспускаться  Хирон  в глубину ущелья, к  Асклепию. Тянулись  угрожающе к 
немупальцы мхов,  но  тотчас отпадали,  сгорая, так как гибелен был для  них 
жартела кентавра.
     Высоки и богаты ковры мхов над Асклепием-богом.
     Но сорвал Хирон этот покров мхов, и открылось ему тело Асклепия.
     Лицом к  небу лежал бог-Врачеватель, и таким светлым лежал  он там, 
чтоказалось,  будто Сон  бережет здесь  его юность.  И уже простер к нему 
Хиронруки, чтобы  поднять  бессмертное,  теперь  мертвое  тело  и вынести  его 
изгробницы-ущелья.  Но внезапно  отдернул руки и отвел  их далеко от Асклепия.
Только сейчас вспомнил врачеватель-кентавр, что не должен он касаться 
рукамитела Врачевателя-бога.
     Страшный  черный  яд,  бушующий в теле  Хирона, делал его 
прикосновениеядовитым. Истлевало тотчас все живое. И снова тяжко вздохнул 
кентавр.
     Снова  пришло к  Хирону горе.  Уже давно переливалось  оно  через  
крайсосуда, но Кронидам, как видно, все еще было мало.
     И в ущелье  не  мог Хирон оставить тело и пойти  на Малею за  друзьями.
Унесли бы Силы --  слуг