уют.
     Тогда спросил Феникс 
киклопа:     -- Почему ты молчишь, Телем? И ответил 
Телем:     -- Кто потерял небо, для того и темная  земная бездна становится 
небом.
Уже нет для меня края и  глубины бездны,  и мне  некуда заглядывать. Я сам 
вбездне. Не придешь ли ты и за мной, 
Геракл?     Ответил 
Геракл:     -- Приду.
     Задумались   титан   и  полубоги,  каждый,   как   адамант,  
закаленныйстраданием, в  то  время  как в  уме Хирона созревало  решение, еще 
никем 
непонятое из его друзей.
     В  сторонке  спал пьяный  Силен на пустом  бурдюке и  во сне  улыбался.
Снилось ему, что бурдюк его снова полон.
     Наконец долгое  молчание прервал  Феникс,  понимая,  что  Хирон 
задумалнечто небывалое.
     
Сказал:     -- Хирон, я люблю додумывать  мысль  до конца.  Но  почему в конце 
моеймысли опять появляется ее начало и тревожит меня 
вопросом?     При этих словах вдруг проснулся Силен и 
рассмеялся:     -- Видно, мысль твоя, Феникс, как  мой  бурдюк! Когда  выпьешь 
все  
еговино до конца, надо его снова наполнить тем же.
     А Геракл, не умея шутить, добавил 
сурово:     -- Так было и у многоголовой Лернейской Гидры.
     Когда  я отрубал  ей одну  голову,  на  том  же  месте вырастала 
тотчасдругая: тогда я прижег то место, где  была голова, а другая голова больше 
невыросла. И тебе, Феникс, надо бы  прижечь конец  своей  мысли. И тут 
крикнулФениксу 
Силен:     --  Прав  Геракл! Прижги, Феникс, вином свою мысль, иначе чем же  ты 
ее
прижжешь?     Все  видели,  что  Силен хочет  шуткой вызвать улыбку  у  Хирона, 
чтобыотвлечь его от страдания.
     Но  страшная сила  яда,  перешедшая  из  конского в  человеческое  
телокентавра, уже достигла той  степени, когда мысли и  чувства не  могли 
большевызвать смех и  улыбку. Напрягая могучую волю, молчаливо  терпел  Хирон 
своюмуку, но его  гордость  титана  и  бессмертная сила жизни не хотели  
принятьвечное  страдание, не  искупаемое, как  у  Прометея, мятежом свободы,  и 
егомысль искала пути, чтобы одолеть яд мертвой жизни силой знания.
     Спросил вдруг 
Хирон:     --  Где Асклепий? Почему он не приходит к Хирону? Ведь  он знает, 
что 
сХироном. Не вижу я его на земле среди смертных. Не вижу и среди бессмертных.
     Удивились все словам Хирона, прозревающего мыслью все, что есть в 
живоммире. Но никто не мог  ему сказать, где Асклепий  и  что с ним: ни Телем, 
ниГеракл, ни Феникс, ни Силен.
     Только Геракл 
вспомнил:     -- На Тайгете меня ранил в  бедро герой  Гиппоконтид. 
Незаживающей 
быламоя рана.  Но  нашел  меня Асклепий, повел к  реке Песен, Мелосу, где  
волнывечно  поют и где под песни  волн вырастают на берегу чудотворные травы. 
Тамон вырвал из  земли  растение,  приложил его  к  моей ране, и рана 
мгновеннозажила. Называл бог-исцелитель это растение Лира Хирона.
     Вдруг Телем припал ухом к земле и, поднявшись, сказал в 
тревоге:     -- Я не слышу ударов молота подземных ковачей киклопов. Молчит 
громовоймолот Бронта. Молчит молниевой молот  Стеропа. Молчит сверкающий молот 
Арга.
Никогда не  смолкали их  молоты с той  поры, как  стали  они  ковать  
молнииЗевсу-Крониду в подземной кузнице Лемноса. Пойду и узнаю. Принесу тебе 
вестьоб Асклепий. Небывалое свершилось на земле.
     И ушел благой киклоп Телем.
     Тогда поднялся Феникс и 
сказал:     -- Еще не было такого дня, чтобы твое прозрение,
     Хирон, не нашло на земле Асклепия. Пойду и  я. Разыщу  слепого 
провидцаТиресия. И узнаю от него, где Асклепий. Небывалое случилось на земле.
     Долго  ждали,  до  самого   рассвета,  Хирон-страдалец  и  Геракл,  
егоневольный убийца, возвращения ушедших друзей. Но не возвращался ни Телем, 
ниФеникс.  Все  сильнее и нестерпимее  становилась  мука  Хирона.  Все 
мрачнеестановился  Геракл,  наблюдая  мучения  благородного  кентавра. Тогда  
всталГеракл и 
сказал:     -- Пойду и  я, Хирон. Я привык к небывалому. Но не возвращаются 
Телем 
иФеникс.  Видно, нужна  на  земле  помощь  Геракла.  Я  принесу  тебе  в  
дарисцеление.
     И остался Хирон один со спящим Силеном в своей пещере на Малее.

     



        Сказание  о низвержении Зевсом  бога Асклепия и об убийстве  
Аполлономковачей молний, подземных 
киклопов
     Когда на предутреннем  небе, сомкнув золотые р