кодумовдремучее племя.  Был  он  солнцем,  был  огнем  лапитов,  потому  
ненавистенАполлону: не терпел Аполлон другие солнца.
     И  когда  погибла  Ойгла-Коронида, столкнулись Аполлон и титан  Флегий.
Флегий  сжег  его приют дельфийский,  Аполлон метнул стрелы  в  бор лапитов.
Запылали  леса   Пелиона,  загорелись  древолюди,  муже-сосны,  все  
Питфеевсмоляное племя, а за ними муже-ели -- Элатоны, и Дриасы -- мужедубы, и 
Медии-- ясени-копейщики горели.
     Умоляла богиня облаков Нефела  Зевса  дождем  милосердия пролиться  
наднародами лесными Пелиона, угасить пожар, не жечь лапитов.
     Но лапиты -- титаново племя. Запретил Кронид угрюмым тучам двинуться 
наПелион  с  громами,  излить  дыханье  рек  на  пепел, чтоб  озлилось  пламя,
закипело, чтоб на пар обменяло клубы дыма и задохнулось под влажными парами.
     Тогда дал совет Хирон Нефеле: собрать стадо облаков над Полисном, 
чтобыв огненные  ведра  пожара  облачных  коров  доила с  неба. Приняла она 
советкентавра и, смеясь над огнем, коров доила: закипало в вымени коровьем 
молокоот жара Пелиона. Стлался пар молочный. Не дождило. Погибали лапиты и 
дриопы.
     И пришла к ним на помощь Филюра. Одиноко стояла на утесе 
Великанша-ЛипаФилюра. Крикнула она ручьям и рекам, и ключам  пещерным и 
подземным, 
вызвалаих из глубин на почву. От  подножия, вершин и дальних склонов потекли 
они 
поПелиону. Забурлили по лесным трущобам, где в пламени сгорали лапиты; 
утопилив бурных водах пламя.
     Еще хвоя под корою пепла тлела и еще дымилась жарко почва, когда с 
небаАполлон стрелою пронзил грудь Флегию-титану.
     И титана солнечное тело приняло стрелу Солнцебога, как  лучи  
принимаютлуч разящий.
     Тут воскликнул отважный 
Флегий:     "Тешься! Не  страшат меня,  Дельфиец, твои стрелы.  Не  страшат 
меня  
имолнии  Зевса.  Потушили  воды Пелиона  пламя, поднятое  вами, Кронидами. 
Непогибло мое племя лапитов".
     И горящей палицей ударил в золотое тело Аполлона. Но растаял ее огонь 
вего блеске.
     Так сражались долго без успеха боги солнца, огненные боги.
     Но  услышал Кронид-олимпиец  слово гордое  Флегия-титана. Тяжко 
грянулигромовые молнии,  огненнее Огненного  титана, и низвергли в тартар с 
ПелионаФлегия, отца Корониды...
     Так закончила песню Окирроэ.

     



Сказание о каре, постигшей нимфу Окирроэ, и об огненном клубне 
жизни
     Спела Окирроэ Асклепию песню о его матери -- титаниде Ойгле-Корониде  
иоб Исхии-титане.
     Текли  волны потока Окирроэ  в  сторону заката, к Анавру.  Слышали  
онипесню  Окирроэ о Корониде, рассказали о  ней  волнам Анавра.  Потекли  
волныАнавра, нырнули в недра горы, вынырнули к потоку Ворчуну, рассказали о 
песнеОкирроэ.  А  Ворчуна  ворчливые струи  рассказали  о  ней  Горючему ключу. 
Иразнеслась  по  всей Фессалии  многоволная  песня  о загадке-тайне  
рожденияАсклепия, сына Корониды.
     Спросил мальчик-бог у 
Окирроэ:     -- Ты скажи мне, Окирроэ: не сын ли я  Исхия-титана? Ничего не 
ответилаОкирроэ. Но услышала вопрос Асклепия горная нимфа Эхо. Услышала и 
повторила:     -- Не сын ли я Исхия-титана? Повторила и резво побежала через  
ущелья 
иперевалы, сама с собой 
перекликаясь:     -- Не сын ли я 
Исхия-титана?     Знала Окирроэ, что карают боги тех, кто открывает смертным 
тайны богов.
Открыла она тайну мальчику-богу, а узнали о ней племена людей.
     Сидела она  на берегу  своего потока, и вот легла черная тень  коня  
наберег и  подошла вплотную к Окирроэ.  И вдруг показалось Окирроэ, что от 
неесамой падает эта тень  коня. Затрепетала речная нимфа.  Взглянула в  
зеркаловод потока, как некогда  взглянула  Харикло,  и увидела не  себя в  воде,
  
акобылицу. Хотела Окирроэ сказать слово, а издала только жалобное ржанье.
     И осталась речная нимфа навсегда кобылицей. Покарал ее Аполлон.
     Одно только слово могла она 
выговорить:     -- Гип-па.
     Потому и прозвали с тех пор Окирроэ Гиппой-кобылицей.
     Погрузилась  Гиппа  в  горный  поток,  стала  Гиппа  речной  кобылицей.
Приходил,  бывало,  мальчик-бог к  потоку, вызывал свою  пестунью,  Окирроэ.
Высовывала Окирроэ конскую голову из воды и печально 
говорила:     -- Гип-па.
     И ей в горах отвечала нимфа 
Эхо:     -- Гип-па.
     Подходила к потоку красавица Меланиппа, вызывала из быстрины свою мать,
Гиппу-Окирроэ,  и рассказывала ей  о  делах  богов, кентавров  и  героев  
наПелионе. Слушала ее Гиппа и порою жалобно ржала.
     В  печали бродил  мальчик-бог  Асклепий по  Пелиону  в  поисках  
корнейпознания, чтобы вернуть Окирроэ ее былой образ. Знал, что не может  бог 
идтипротив  других богов. Покарал Окирроэ сам Аполлон,  извлекший его из огня, 
ине мог