ом 
скальном образовании, где зрительские места нависают над "оркестровой ямой" и с 
которых открывается чудесный вид на местную бухту и горы; два храма - Аполлона, 
на месте нынешнего Отель-Дьё, и Артемиды, стоявший, по-видимому, там, где 
некогда высадилась на берег великая жрица Аристархия, сопровождавшая первых 
фокейцев. Капитель ионической колонны, которую мне посчастливилось найти в 
сточной канаве, позволяет судить о его стиле и грандиозных размерах. 
      Дома на узких улочках ютились, как в Делосе, среди сосен. Стены крепости 
защищали их от мистраля [97] и высились над портом, через который греческая 
культура проникла в страну кельтов (галлов). Над Массалией располагался 
акрополь. 
      III. ЯНТАРЬ И ОЛОВО 
      Янтарь в древности ценился выше, чем в наши дни. По-видимому, его 
наделяли магическими свойствами. Известно, что он использовался для 
изготовления ювелирных изделий и духов. Некоторые авторы считают, что он входил 
в состав орихалка, бывшего вовсе не сплавом, а лаком на основе плавленого 
янтаря. Этим можно объяснить описания украшенных орихалком стен в древних 
дворцах (не следует путать "серый янтарь", мускус, секрет старых 
самцов-кашалотов, служивший для фиксации духов, и желтый янтарь, или электрон, 
ароматную окаменевшую смолу, которую используют в ювелирном деле). 
      Если верить ценам на некоторые товары в древнем мире, то можно считать, 
что стоимость янтаря (или электрона) была весьма высока. 
      Высокая ценность олова связана с производством бронзы. Если считать, что 
конец греческого (критского) века бронзы приходится примерно на 900 год до н. э.
, то понятно, что в IV веке железо еще не успело окончательно развенчать бронзу.
 
      Олово необходимо для добавки в медь, от этого сплав становится тверже. Из 
бронзы изготавливали зеркала, оружие, статуи, ножи, гвозди для корабельного 
строительства; бронза долговечнее ржавеющего железа. И только мечи выковывались 
из железа, поскольку еще не появилась сталь. 
      IV. ПИФЕЙ 
      1. ЛЖЕЦ 
      А) Двести лет спустя после описываемых событий в Массалии проездом был 
Полибий, сопровождавший Сципиона Африканского. Он осведомился у властей города 
о Пифее, но ему сообщают столь мало сведений о нем, что и запомнить нечего. 
Однако он воскликнул: 
      "Как частное лицо, человек к тому же небогатый, смог одолеть значительные 
расстояния по морю и суше?" 
      Раньше на этой реке был торговый порт, называвшийся Корбилоном; о нем 
упомянул Полибий в связи с баснословными, россказнями Пифея: "Ни один массалиот 
из тех, что беседовали со Сципионом, и ни один житель Нарбона или Карбидом, 
городов, считавшихся наилучшими в этой стране, не смог сообщить на его вопрос о 
Британии ничего достойного упоминания. Тем не менее Пифей отважился наговорить 
немало лжи относительно Британии". 
      Страбон 
      Объяснить молчание массалийских тимухов по поводу Пифея довольно трудно. 
Быть может, они умалчивали о торговых сношениях города с Британией и северными 
странами? Или действительно не знали о Пифее, чьи труды оказались забытыми 
из-за того, что не давали непосредственной выгоды? Что здесь было - 
неблагодарность, злоба, недостаток культуры или просто стремление умолчать? 
      Описывая страны Европы, Полибий заявляет, что он умолчит о древних 
географах, но рассмотрит взгляды их критиков - Дикеарха и Эратосфена, 
написавшего новейший труд по географии, а также Пифея, который многих ввел в 
заблуждение. Пифей утверждал, например, что обошел всю доступную для 
путешественников Британию и что ее береговая линия составляет свыше 40 000 
стадиев. Затем он он рассказал о Туле и об областях, где нет более ни земли, ни 
моря, ни воздуха, а лишь какое-то вещество, представляющее собою смесь всего 
этого и похожее на "морское легкое"; там, говорит Пифей, земля, море и все 
остальное колышутся в воздухе, и это вещество является как бы связью всех 
элементов: по нему невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле. Что касается 
этого "морского легкого", то Пифей утверждает, будто видел его самолично, все 
же остальное он передает по слухам. Таков рассказ Пифея; он добавляет, кроме 
того, что по возвращении из тех краев обошел всю береговую линию Европы от 
Гадир до Танаиса. Как видно, Полибий считает немыслимым, чтобы частное лицо, 
человек к тому же небогатый, смог одолеть столь значительное расстояние по морю 
и по суше; Эратосфен же, хотя и сомневался, заслуживает ли все это доверия, 
все-таки поверил рассказу Пифея о Британии и местностях близ Гадир в Иберии; он 
говорит, что куда легче поверить Мессенцу*, чем Пифею: тот по крайней мере 
стоит на том, что плавал лишь в одну страну - Пангею, тогда как Пифей заявляет, 
что самолично обследовал всю северную часть Европы до последних пределов мира - 
такому утверждению никто не поверил бы, даже если бы его высказал сам Гермес. 
      Страбон 
      * Имеется в виду философ Эвгемер из сицилийского города Мессены, долго 
живший при дворе македонского царя Деметрия Полиоркета (рубеж IV и III веков до 
н. э.). Для популяризации своего учения Эвгемер сочинил "Священную грамоту", в 
ней он отстаивает исторические корни мифов и рассказывает о своем путешествии 
на утопический остров Пангея ("Вся Земля"), где воочию видел столб из чистого 
золота с начертанной на нем родословной Зевса и другие чудеса. "Священная 
грамота" известна в пересказах историка Диодора Сицилийского и римского поэта 
Энния. 
      Все, что выходит за рамки понимания людей, часто отбрасывается без 
глубокого изучения. Сколько людей, считающих