у. 
Некоторые данные за это время устарели, добавилось много новых, уточнялись и 
пересматривались кое-какие даты. 
      Вот лишь один пример. По воле Лаллемана массалиоты пользуются афинским 
календарем. Это вопрос спорный сам по себе, но особенности афинского календаря 
и вообще счета времени, упрощенные автором, представляют интерес и заслуживают 
того, чтобы сказать о них несколько слов. Год начинался в Афинах после летнего 
солнцестояния, наступавшего не 22 июня, как у нас, а примерно 15 июля. Понятия 
"полдень", "вечер" и "ночь" также относительны в этой книге: до Александра 
начало суток считали с захода солнца, а после него - с восхода. Ночь в походах 
делилась на три-четыре стражи (говорили: второй час первой стражи). Со второй 
половины IV века до н. э. сутки стали делиться на часы и, кроме солнечного, 
появился водяной прибор для измерения времени - клепсидра. Дневные и ночные 
часы (по 12) были неодинаковы в связи с различием в продолжительности дня и 
ночи. Полдень для грека времени Пифея - это начало 7-го часа дня, полночь - 
начало 7-го часа ночи. Только астрономы делили сутки на равные части, 
руководствуясь песочными часами. Время плавания или путешествия по суше 
измеряли днями пути. И еще одна деталь. Поскольку греки пользовались 
лунно-солнечным календарем, приходилось периодически вводить в него поправки. 
Очередная такая поправка была введена в 330 году до н. э.: в этом году во всех 
греческих календарях было по тринадцать месяцев - два Гекатомбеона и два 
Боэдромиона, без Метагитниона. 
      Разумеется, подобные тонкости не мешают восприятию текста "Дневника", 
поэтому они оставлены без изменения. Оставлены также - лишь отмечены в 
комментарии или в словаре - некоторые анахронизмы: плавание Неарха, 
состоявшееся через пять лет после путешествия Пифея, заход массалиотов в 
Майнаку, разрушенную карфагенянами лет за восемнадцать до этого, упоминание 
Нового Карфагена за столетие до его основания и олимпиадного счета годов, 
предложенного Тимеем значительно позже, вероятно уже после смерти Пифея, и 
другие. 
      Исправлены без пояснений лишь некоторые явные ошибки или то, что 
безусловно стало считаться ими в течение истекшего полувека. 
      Из нескольких возможных дат путешествия Пифея автор выбрал 330 год до н. 
э. Удивительное это было время - время, когда звон оружия не заглушал голоса 
Муз и когда обугленные огнем ч обагренные кровью их кифары прославляли 
одного-единственного человека от Коринфа на западе до Персии на востока. Пока 
только до Персии, Индия еще впереди. 
      В этом году персидский царь Дарий, разбитый прошлой осенью Александром 
при Гавгамелах и бежавший в Бактрию, убит дротиками по приказу его родича, 
бактрийского сатрапа Бесса. 
      В этом году полководец Александра Зопирион с тридцатитысячным войском 
наголову разбит у стен Ольбии - не той, что рядом с Массалией, а Ольбии 
Скифской, у нынешнего села Парутино в устье Днепровского лимана, между Очаковом 
и Николаевом. 
      Уже отдымились развалины финикийского Тира,. считавшегося неприступным, 
но два года, назад захваченного и разграбленного Александром, и уже начинают 
обретать плоть начертанные на песке (тоже два года назад) контуры будущей 
Александрии в дельте Нила. Город - за город. 
      Гремит в Афинах Демосфен, призывая к войне с Македонией и поочередно 
обвиняя в предательстве то Аристотеля - воспитателя Александра, то своего 
коллегу - оратора Эсхина. Эсхин! отправляется в изгнание. Скоро, очень скоро за 
ним последует Аристотель, а Демосфен в том же году примет яд. 
      Странствующий софист Теопомп (что означает, "Проводник бога") заканчивает 
"Греческую историю", продолжающую "Историю" Фукидида, и собирает материал для 
будущей пятидесятивосьмитомной "Истории Филиппа Македонского". Завидная 
работоспособность! Ему 47 лет. 
      Его коллега Тимей из Тавромения обдумывает, с чего начать сбор материала 
для "Истории Сицилии". Он в затруднении: как датировать события, если 
сицилийцы-римляне ведут счет лет то по консулам, то от основания Рима, а 
сицилийцы-греки, понаехавшие из разных городов, - каждый по-своему. Хорошо бы 
ввести единое и всеобщее летосчисление. Скажем, по олимпиадам... 
      Демофил под диктовку своего слепого отца Эфора дописал тридцатый свиток 
истории всей Ойкумены - обитаемого мира. 
      Филемон подыскивает достойную тему для своей первой комедии. Он еще не 
ведает, что далекие потомки узнают его персонажей в персонажах римлянина Плавта 
и что какой-нибудь десяток лет спустя ему будет завидовать Менандр. 
      Одиннадцатилетний Эпикур, ровесник Менандра и поэта Филета Косского, уже 
подумывает, не уехать ли ему из приевшегося Самоса в Афины, дабы показать этим 
зазнайкам, что и самосцы кое-что смыслят в поэзии Гесиода. (Его будущему 
ученику и другу Метродору стукнул год, а в городе Китионе на Кипре еще бегает 
без штанов шестилетний Зенон - будущий глава философской школы стоиков. Этих 
имен греки пока не знают, но они уже есть.) 
      Двадцатилетний Дифил, уроженец Синопы, уже помышляет стать великим 
комедиографом, но еще не стал им. 
      Где-то в Коринфе, а может быть на Крите, эпатирует публику его земляк, 
киник Диоген Синопский, захваченный по пути в Эгину наводящим ужас на все 
Эгейское море пиратом Скирпалом и проданный им в рабство. 
      Еще восемнадцать лет предстоит дожидаться, пока он станет государственным 
деятелем, Аппию Клавдию - будущему строителю знаменитого водопровода, 
"сработанного рабами Рима", и мощеной дороги от Рима до Капуи, вдоль которой 
почти три века спустя распнут пленных воинов Спартака. 
      И вот уже два столетия стер