ыкуп 
за себя и за город, который населяют. (14) Хосров был очень сердит на суронцев 
за то, что они, первые из встретившихся ему римлян, не только не впустили его 
добровольно в город, но и отважились поднять против него оружие, убив множество 
видных персов. (15) Однако он не обнаружил своего гнева, но тщательно скрыл под 
спокойным выражением лица для того, чтобы, наказав суронцев, он мог явить себя 
римлянам грозным и непобедимым. Он считал, что благодаря этому он сможет 
покорять без особого труда всех тех, с кем ему придется столкнуться. (16) 
Поэтому он весьма благосклонно велел епископу подняться и, приняв дары, сделал 
вид, что тотчас же, посовещавшись со знатнейшими из персов относительно выкупа, 
разрешит их просьбу. (17) Итак, епископ, не подозревавший никакого коварства, 
был отпущен вместе со своими людьми. С ними он [Хосров] якобы для сопровождения 
отправил несколько видных персов. (18) Тем он тайно приказал идти с ним до 
самой стены, утешая его и вселяя в него добрую надежду так, чтобы и он сам, и 
все, кто был с ним, показались горожанам веселыми и не испытывающими никакого 
страха. (19) Когда же стражники откроют ворота с намерением их принять, [д?лжно 
было] бросить камень или какуюнибудь деревяшку между порогом и воротами, чтобы 
их нельзя было закрыть, и самим им какоето время стараться мешать тем, кто 
хочет их закрыть, поскольку вскоре за ними последует все войско. (20) Отдав 
такое распоряжение своим людям, Хосров привел все войско в готовность и повелел,
 как только он подаст знак, бегом броситься в город. (21) Оказавшись возле стен,
 персы, почтительно распрощавшись с епископом, остались снаружи. Суронцы же, 
видя епископа, исполненного огромной радости и с большой честью сопровождаемого 
врагами, забыли об опасности, открыли настежь ворота и приняли епископа и его 
спутников рукоплесканиями и громкими восклицаниями. (22) Когда же все они 
оказались внутри, стражники начали толкать ворота, намереваясь их закрыть. 
Между тем персы бросили в ворота камень. (23) Стражники еще сильнее стали 
толкать ворота, изо всех сил пытаясь надвинуть их на порог, но никак не могли 
этого сделать. (24) Открыть же их вновь они не решались, поскольку догадывались,
 что ворота не закрываются изза врагов. Некоторые говорят, что персы бросили в 
ворота не камень, а деревяшку. (25) И едва суронцы заметили это коварство, как 
со всем войском явился Хосров. Варвары силой открыли ворота, и город был взят. 
(26) И тотчас Хосров, обуреваемый гневом, велел разграбить дома, многих людей 
он убил, а остальных обратил в рабство. Город же весь он сжег, сравняв его с 
землей. (27) Тогда он и отпустил Анастасия, повелев объявить Юстиниану, в какой 
земле он оставил Хосрова, сына Кавада. (28) Затем, движимый то ли 
человеколюбием, то ли сребролюбием, а, может быть, желая сделать приятное 
женщине по имени Евфимия, которую он здесь взял в плен и, безумно полюбив ее, 
сделал своей женой (она в самом деле была удивительно хороша собой), Хосров 
решил оказать суронцам некую милость. (29) Послав в подвластный римлянам город 
Сергиополь, названный так в честь прославленного святого Сергия268, отстоящий 
от захваченного города на расстоянии ста двадцати шести стадий и расположенный 
к югу от него на так называемой Варварской равнине, он предложил тамошнему 
епископу Кандиду выкупить у него за два кентинария двенадцать тысяч пленных. 
(30) Но тот честно отказался от этого дела, сказав, что у него нет денег. Тогда 
Хосров предложил, чтобы он, написав расписку с согласием выплатить впоследствии 
эти деньги, выкупил за столь незначительную сумму денег такое огромное число 
порабощенных людей. (31) Кандид так и сделал. Он согласился выплатить золото в 
течение года, дав самые страшные клятвы и избрав себе следующее наказание: если 
он не отдаст деньги в условленный срок, то заплатит вдвое больше и как 
нарушитель клятвы перестанет быть священнослужителем. (32) Написав об атом 
расписку, Кандид принял всех суронцев. Но из них лишь немногие остались живы, 
большинство же, не имея сил вынести постигшее их бедствие, вскоре умерли. 
Совершив это, Хосров повел свое войско вперед.
      VI. Незадолго до этого василевс разделил надвое командование армией на 
Востоке: за Велисарием, который прежде один имел всю власть, он оставил 
командование в областях, простирающихся до Евфрата269, а власть над областями, 
занимающими пространство отсюда вплоть до персидской границы, он вверил Вузе270,
 которому повелел до тех пор, пока Велисарий не вернется из Италии, управлять 
одному всем Востоком. (2) Поэтому Вуза, имея под своим командованием всю армию, 
сначала оставался в Иераполе. Когда же ему стало известно, что произошло с 
суронцами, он собрал первых лиц Иераполя и сказал им следующее: (3) «Для тех, 
кто может вступить в борьбу с врагом на равных, не будет ничего неразумного в 
том, что они встретятся с неприятелем в открытом бою. Тем же, кто значительно 
слабее своих противников, более выгодно превзойти врагов какой нибудь хитростью,
 нежели, открыто выступив против них, подвергнуть себя явной опасности. (4) 
Сколь велико войско Хосрова, вы, конечно, уже слышали. Если он захочет брать 
нас осадой, у нас, очевидно, не хватит продовольствия; персы же, не встречая 
никакого сопротивления, будут из наших же краев везти все для себя необходимое. 
(5) К тому же, если осада затянется, стены, я думаю, не выдержат нападений 
врага, так как они во многих местах очень уязвимы, и тогда с римлянами 
произойдет нечто ужасное. (6) Если же мы с частью войска будем охранять стены 
города, а остальные займут окружающие его склоны гор, совершая оттуда набеги то 
на вражеский лагерь, то на тех, кто послан за продовольствием, это скоро 
заставит Хосрова снять осаду и быстро удалиться, поскольку он не сможет ни без 
опасения нападать на стены, ни получать достаточно продовольствия для такого 
большого войска». (7) Так сказал Вуза. Слова его показались убедительными, 
однако сам он не сделал ничего из того, что было необходимо. Отобрав лучших 
солдат из римского войска, он с ними удалился. (8) И где он потом находился, 
никто не мог узнать: ни римляне из Иераполя, ни неприятели. Так обстояли здесь 
дела,
      (9) Василевс Юстиниан, узнав о вторжении персов, тотчас же с большим 
шумом271 отправил своего двоюродного брата272 Германа с тремястами спутниками, 
пообещав послать