ть трапезу. (29) Словно это казалось ему делом 
второстепенным, навязанным ему природой, ибо он зачастую по двое суток 
оставался без пищи, особенно когда наступало время кануна празднования так 
называемой Пасхи. (30) Тогда часто, как я сказал, он оставался без пищи по два 
дня, довольствуясь небольшим количеством воды и дикорастущих растений, и, 
поспав, дай Бог, час, все остальное время проводил в постоянном расхаживании. 
(31) И если бы он пожелал это самое время потратить на добрые поступки, дела 
достигли бы великого благополучия. (32) Он же, используя данную от природы силу 
во вред римлянам, оказался способен до основания разрушить все их государство. 
Ибо его постоянное бодрствование, тяготы и труды были направлены только на то, 
чтобы беспрерывно и ежедневно изобретать все более тяжкие несчастья для 
подданных. (33) Ибо был он, как уже сказано810, чрезвычайно спор в том, чтобы 
задумывать и молниеносно исполнять нечестивые дела, так что в конечном счете и 
лучшие качества его натуры оказались во вред для его подданных.
      XIV. В делах было большое расстройство и из привычного не осталось ничего,
 о чем я упомяну лишь вкратце, остальное же я буду вынужден обойти молчанием, 
чтобы рассказ мой не затянулся до бесконечности. (2) Прежде всего в нем 
[Юстиниане] не было ничего от царского достоинства, да он и не считал нужным 
блюсти его, но и языком, и внешним видом, и образом мыслей он был подобен 
варвару. (3) То, что он желал издать от своего имени, он не поручал составить 
тому, кто имел должность квестора, как это было заведено, но считал допустимым 
делать это по большей части самому, несмотря на то, что у него был такой 
[грубый] язык811, к тому же при нем пребывала огромная толпа случайных лиц812, 
так что пострадавшим от такого [оформления дел] не на кого было жаловаться. (4) 
Так называемым тайным секретарям813 не вменялось в обязанность вести тайную 
переписку василевса, ради чего издревле учреждена их должность, но он, можно 
сказать, все писал сам, особенно когда возникала необходимость дать 
распоряжение городским судьям814, как им следует истолковывать то или иное 
решение. (5) Ибо он никому в Римской державе не позволял выносить решения по 
собственному суждению, но своевольно и с какойто неразумной прямотой сам 
подготавливал соответствующее решение, которое предстояло принять, вняв речам 
лишь одной из тяжущихся сторон, и то, что подлежало разбору в суде, немедленно 
разрешал без какоголибо расследования, руководствуясь не законом или 
справедливостью, но неприкрыто поддавшись постыдному корыстолюбию. (6) Ибо 
василевс не стеснялся брать взятки, так как ненасытная жадность лишила его 
всякого стыда.
      (7) Часто то, что было постановлено сенатом, после утверждения василевсом 
приобретало иной смысл. (8) Ибо сенат сидел, словно изображение на картине, не 
являясь господином своих решений и не обладая влиянием для доброго дела, но 
собирался лишь для вида а ради соблюдения древнего закона, поскольку никому из 
собравшихся здесь вообще не позволялось подавать голос, василевс же и его 
супруга обычно делали вид, будто они разошлись во мнениях, хотя все у них между 
собой было уже решено. (9) Если комунибудь казалось небезопасным то, что он 
выиграл тяжбу незаконным образом, он, дав этому василевсу еще сколькото золота,
 немедленно добивался того, что издавался закон, идущий вразрез со всем тем, 
что было установлено ранее. (10) Но если ктонибудь другой просил восстановить 
этот упраздненный закон, то автократор отнюдь не считал недостойным вернуться к 
нему и восстановить его. Никакого постоянства власти не существовало, но весы 
правосудия колебались из стороны в сторону, склоняясь туда, куда влекла их 
большая тяжесть золота. Решения дворца обосновывались на рыночной площади, и 
там можно было найти лавки, где торговали не только судебными постановлениями, 
но и законодательством.
      (11) Так называемые референдарии815 не довольствовались более тем, что 
лишь относили василевсу прошения, а властям, по обыкновению, сообщали, каково 
было его мнение касательно дела просителя, но, вобрав в себя всю ложь 
человеческую, морочили Юстиниану голову и обманывали с помощью разных ухищрений 
и крючкотворства, он же по самой своей природе легко поддавался людям, 
изощренным в подобного рода делах. (12) Выйдя же из дворца и не допустив 
тяжущихся к тем, с кем сами имели беседу, они, так, чтобы не оставалось улик, 
вымогали у беззащитных столько денег, сколько им представлялось достаточным. 
(13) И солдаты, которые несли охрану дворца, явившись в царский портик816, 
силой добивались судебного решения. (14) Все, так сказать, оставили свои посты 
и по собственному произволу шли путями, которые раньше были для них невозможны 
и недоступны. В делах был полный разлад, ничто не соответствовало своему 
названию, и государственный строй уподобился игрушечному царству. (15) 
Остальное, однако, мне следует обойти молчанием, как я уже сказал в начале 
этого повествования, но все же я расскажу о том человеке, который первым 
побудил этого василевса брать взятки в ходе судебного разбирательства.
      (16) Был некий Лев, родом киликиец, крайне подверженный корыстолюбию. 
Этот Лев являлся ухищреннейшим из льстецов и умел внушать невежественным душам 
свои мысли. (17) Обладал он даром убеждения, который помог ему, используя 
глупость тирана, содействовать погибели человечества. Он первый склонил 
Юстиниана торговать судебными решениями. (18) И с тех пор как этот человек 
[Лев]817 решил красть таким способом, как было сказано, то уже никогда не 
прекращал этого, и зло, распространяясь, достигло громадных размеров. Любой, 
кто хотел затеять несправедливую тяжбу с кемлибо из порядочных людей, тут же 
шел ко Льву и, пообещав какуюто часть спорного имущества тирану и ему самому, 
удалялся из дворца, тотчас же, хотя и незаконно, выиграв дело. (19) А Лев таким 
путем сумел приобрести поистине огромные деньги и оказался обладателем многих 
земель, став при этом главным виновником того, что государство римля