у. 
(28) Упав перед ним на землю, он долго лежал перед ним, протягивая к нему знаки 
своего моления, — Священное писание и ребенка, который был только что удостоен 
божественного крещения и над которым священник, как мной сказано раньше, 
клятвенно дал ему обещание неприкосновенности. (29) Когда Гонтарис с трудом 
заставил его встать, Ареовинд, заклиная его всеми святынями, спросил, может ли 
он считать прочной свою безопасность659. (30) Гонтарис велел ему быть 
совершенно уверенным, что он не испытает ничего дурного и что завтра он с женой 
и своими богатствами уедет из Карфагена. (31) Затем, отпустив священнослужителя 
Репарата, он пригласил Ареовинда и Афанасия на обед во дворец. (32) Во время 
обеда он оказывал Ареовинду почести: он посадил его на первое место за столом. 
После обеда он не отпустил, его, но заставил его заночевать одного в спальне. 
Туда он послал Улитея и некоторых других убить его. (33) Хотя он [Ареовинд] 
рыдал и стенал, многократно взывая к их жалости и милосердию, они убили его660. 
Афанасия же они пощадили, думаю, с презрением отнесясь к его старческому 
возрасту.
      XXVII. На следующий день Гонтарис отослал Антале голову Ареовинда, но 
денег и солдат решил ему не давать. (2) Антала был страшно возмущен, что он не 
получил ничего, о чем было условлено, а узнав о данных Ареовинду клятвах и о 
том, как Гонтарис с ним поступил, он пришел в негодование. (3) Ему казалось, 
что тот, кто нарушил такие клятвы, не будет добросовестным ни по отношению к 
нему, ни по отношению к комулибо другому. (4) Хорошенько поразмыслив об этом 
деле, он предпочел взять сторону василевса Юстиниана; поэтому он отступил от 
Карфагена. (5) Узнав, что командующий войсками Бизакия Маркентий бежал па один 
из близлежащих островов, он отправил к нему рассказать обо всем, что произошло, 
и, обещав ему неприкосновенность, убедил прийти к себе. (6) Маркентий находился 
с Анталой в его войске, солдаты же, которые были расквартированы в Бизакии и 
оставались преданными василевсу, охраняли город Гадрумет. (7) Между тем солдаты 
Стоцы, числом не менее тысячи, узнав о происходящем, вместе со своим 
предводителем Иоанном перебежали на сторону Гонтариса. (8) Тот охотно принял их 
в город. Среди них было пятьсот римлян, около восьмидесяти гуннов, а все 
остальные были вандалами. (9) И Артаван, получив клятву в неприкосновенности, 
явился во дворец со своими армянами и обещал, что будет повиноваться 
приказаниям тирана. (10) Втайне, однако, он решил убить Гонтариса и сообщил о 
задуманном своему племяннику Григорию и копьеносцу Арташиру. (11) Подбадривая 
его на это дело, Григорий сказал ему: «Тебе одному, Артаван, представляется 
возможность достигнуть славы Велисария и, более того, ее превзойти. (12) Ибо он 
прибыл сюда с весьма значительным войском, получив от василевса много денег, 
имея при себе и много полководцев, следовавших за ним, и много советников, с 
таким флотом, о каком мы никогда и не слышали, с многочисленной конницей и 
оружием, — одним словом все было для него приготовлено так, как достойно 
Римского государства. (13) При всем этом он с большим трудом вернул Ливию 
римлянам. (14) Теперь это все настолько погублено, что можно было бы считать, 
что никогда и не было в нашей власти, исключая то, что победа Велисария 
принесла римлянам большой ущерб и в людях, и в средствах, а в довершении всего 
сделала их неспособными охранять собственное добро. (15) Возвращение всего 
этого теперь василевсу зависит только от твоей решимости, твоих помыслов, твоей 
ловкости. (16) Вспомни, что ты искони принадлежишь к роду Аршакидов; подумай, 
что людям благородного происхождения всегда и всюду подобает проявлять доблесть.
 (17) Ты уже совершил много удивительных подвигов во имя свободы. Будучи еще 
юным, ты убил правителя армян Акакия и римского полководца Ситу, за что стал 
известен царю Хосрову и вместе с ним ходил на римлян. (18) Столь великий, ты не 
должен оставить без внимания, что власть у римлян находится у пьяной собаки; 
покажи же и теперь, дорогой, что и прежде свои подвиги ты совершил в силу 
своего благородного происхождения и доблести души. Я же и этот вот Арташир тебе 
поможем, насколько будет в наших силах, во всем, в чем ты пожелаешь»661. (19) 
Так сказал Григорий, еще больше побудив Артавана к убийству тирана.
      (20) Гонтарис, выведя жену и сестру Ареовинда из укрепления, заставил их 
жить в некоем доме, не нанося им никакой обиды ни словом, ни делом; они 
получали от него продовольствия не меньше, чем им требовалось; он не принуждал 
их чтолибо говорить или делать, кроме того, что заставил Прейекту написать 
своему дяде, что Гонтарис оказывает им большой почет и что он совершенно 
неповинен в убийстве ее мужа, что это преступление совершено Улитеем и что 
Гонтарис вовсе не одобряет его. (21) Поступил он так по совету Пасифила, 
первого человека среди мятежников в Бизакии, оказавшего ему огромную помощь в 
захвате власти. (22) Пасифил уверял, что, если он это сделает, василевс выдаст 
за него молодую женщину и благодаря родству даст большую сумму денег в качестве 
приданого. (23) Артавану Гонтарис приказал стать во главе войска против Анталы 
и маврусиев, находившихся в Бизакии. (24) Так как Купина поссорился с Аиталой, 
он открыто отпал от пего и перешел на сторону Гонтариса; ему он в качестве 
заложников дал своего сына и свою мать. (25) Войско под начальством Артавана 
быстро двинулось на Анталу. Вместе с ним были и Иоанн, предводитель мятежников, 
бывших у Стоцы, и копьеносец Улитей. Шли с ними и маврусии, которыми командовал 
Куцина. (26) Пройдя мимо города Гадрумета, они захватили оказавшихся поблизости 
врагов, и, став лагерем недалеко от неприятеля, заночевали. (27) На следующий 
день Иоанн и Улитей с некоторою частью войска остались в лагере, а Артаван и 
Купина повели войско на врага. (28) Маврусии, бывшие с Анталой, не приняв с ним 
боя, обратились в бегство. (29) А Артаван сознательно не развивал успеха и 
неожиданно, повернув знамена, отступил назад. (30) Поэтому, когда он явился в 
лагерь, Улитей хотел его убить. (31) Артаван говорил в оправдание, что он 
побоялся, как бы Маркентий, двинувшись на помощь неприятелям из города 
Гадрумета — я Маркентий находился там, — не нанес бы им непоправимый урон. (32) 
Он