адку на скале. Особенностью этой скалы была глубокая 
трещина, откуда поднимались холодные испарения. Над самой расселиной и 
помещался 
треножник, на который взбиралась пророчица. Предварительно она распускала 
волосы, надевала на голову лавровую ветвь, выпивала воды из храмового источника 

и жевала лавровый лист, после чего начинала героически вдыхать ядовитые пары и 
доводить себя до одурманенного, полубессознательного состояния. В период 
расцвета святилища предсказания давались по нескольку раз в месяц. И хотя пифий 

выбирали из молодых и непорочных девиц, ни одно из этих достоинств не могло 
гарантировать длительного стажа столь рискованной профессии. Поэтому храм 
содержал двух пифий постоянно действующих и одну запасную.
Позднее, в I-II веках, как рассказывает историк Плутарх (который, кстати 
сказать, был жрецом в Дельфийском храме), штат пророчиц сократился до единицы, 
да и выбирали пифий из замужних женщин, притом не моложе 50 лет - дабы избавить 

вопрошающих от соблазнов. Солидная матрона, умудренная жизненным опытом, 
выполняла свои обязанности теперь лишь раз в месяц (по-прежнему сохраняя 
трехмесячный зимний отпуск). Таким образом, в распоряжении тех, кто искал 
истину 
у божества, оставались лишь девять дней в течение года.
Но вот пифия принималась за дело. Посидев на треножнике и надышавшись 
вдоволь парами, она приходила в экстаз и в этом умопомраченном состоянии 
начинала выкрикивать отрывочные слова. Стоявшие рядом жрецы тут же 
"редактировали" бессвязные речи, объединяя их в законченные фразы и придавая им 

стихотворную форму. Позднее стихи сменились прозой - уж не потому ли, что жрецы 

поняли: в прозе можно излагать мысли ничуть не менее туманно и двусмысленно, 
чем 
в поэзии?
А ответы Аполлона действительно были темны и загадочны. Любой можно было с 
одинаковым успехом истолковать как угодно. Немало простаков поплатились за то, 
что примитивно и прямолинейно следовали указаниям божества.
"Идти ли мне войной против персов?" - вопрошал лидийский царь Крез. И 
получил вполне определенный ответ: "Если перейдешь реку Галис, разрушишь 
великое 
царство". Обрадованный Крез перешел Галис и в самом деле погубил великое 
царство. Единственная поправка: царство оказалось его собственным. Спрашивается,
 
можно ли было упрекать бога за то, что его неправильно поняли? Не зря глубоко 
религиозные люди в Греции - такие, как прославленные поэты Эсхил, Софокл, - без 

всякого осуждения давали Аполлону в своих произведениях прозвище "Кривой", 
"Двусмысленный". А философ Гераклит прямо признавал, что "оракул в Дельфах не 
говорит, не утаивает, а намекает".
Объясняться с помощью туманных намеков было делом божеским. А вот понимать 
эти намеки приходилось людям, в чьих руках нередко находилась судьба целого 
государства.
Как спасти Афины от нашествия многотысячной армии, с которой персидский 
царь Ксеркс собирался завоевать Элладу? Сначала дельфийский оракул ответил 
вполне определенно: город погибнет, и уцелеют лишь те, кто покинет его. Сказать,
 
что подобный прогноз обрадовал афинян, было бы, конечно, явным преувеличением. 
Но они были упорны и настойчивы и вновь обратились к Аполлону с трогательной 
просьбой: "Скажи нам, владыка, что-нибудь более утешительное, взгляни на 
молитвенные ветви, с которыми мы пришли к тебе, или же мы не уйдем из храма и 
останемся в нем до конца жизни". Трудно сказать, испугала ли Аполлона столь 
унылая перспектива, или просто бог находился в более бодром расположении духа, 
так или иначе он изрек, что спасение афинян - деревянная твердыня, которая 
должна остаться несокрушимой.
Естественно, что, прежде всего, пришла в голову мысль укрыться за 
деревянной изгородью, окружавшей акрополь. Но нашелся оригинальный ум, который 
истолковал все иначе: спасут город не стены, а... корабли. Звали этого провидца 

Фемистокл. И создатель афинского флота угадал - в морской битве при Саламине в 
480 году до нашей эры персы были разгромлены.
А вот спартанцам явно не повезло. Рассчитывая на легкую победу над 
соседями, они обратились к Аполлону, и коварный бог пообещал им город Тегею, 
сформулировав это так:

Слышу, как цепи стальные звенят на ногах побежденных,
Вижу, как Спарты сыны измеряют тегейскую землю.

Вполне удовлетворенные, спартанцы, не мешкая, двинулись в поход, 
предусмотрительно захватив с собой цепи. Цепи действительно пригодились - для 
самих спартанцев, потерпевших жестокое поражение и обращенных в рабство.
Нередко Аполлон проявлял поразительную осведомленность в политических 
делах даже за пределами Греции. Римлянам он предсказал победу над Ганнибалом, 
императору Нерону он посоветовал опасаться 73-летнего возраста. Правда, Нерон 
наивно полагал; что на этом году оборвется его жизнь, на самом же деле он умер,