м правую грудь. Их государство помещали 
то 
на Кавказе, то в Скифии, то во Фракии.
Нелепые вымыслы смешивались со многими правдоподобными и достоверными 
сообщениями о племенах, где действительно велика власть женщин. Ведь даже о 
египтянах тот же Диодор Сицилийский писал, что у них "царицы всегда имели 
большее влияние и получали большие почести, чем царь, и в частных брачных 
контрактах всегда подчеркивалось, что муж будет слушаться ту, на которой 
женится".
Чему же следовало верить?
"Со сказанием об амазонках, - замечает крупнейший греческий географ 
Страбон, - произошло нечто странное. Во всех остальных сказаниях мифические и 
исторические элементы разграничены. Ведь старина, вымысел, чудесное называются 
мифами; история же, будь то древняя или новая, требует истины, а чудесному в 
ней 
нет места. Что же касается амазонок, то о них всегда-и раньше и теперь-были в 
ходу одни сказания, сплошь чудесные и невероятные. Кто, например, поверит, что 
когда-нибудь войско, город или племя могло состоять из одних женщин, без 
мужчин?"
Поверить в это действительно трудно. Хотя известно, что во многих 
древнеазиатских и африканских государствах личную стражу царей составляли 
женщины, что на фресках в пустыне Сахаре ученые обнаружили женщин, вооруженных 
луками, что, наконец, у многих племен женщины пользовались не только огромным 
уважением, но и не меньшей властью. Древняя кельтская легенда поведала о 
прекрасном острове, населенном амазонками, - О'Бразиль ("Счастливый остров"), 
страну амазонок упорно разыскивал и Колумб, назвавший группу Малых Антильских 
островов "Островами дев".
Словом, слухов хватало, хотя твердых доказательств существования именно 
женских племен все же не было.
И, тем не менее, легенды об амазонках отражают определенную историческую 
истину-падение женского царства, упадок власти женщин. Матриархат сменяет 
другой 
строй - отцовский род, при котором господство переходит к мужчинам.
И женщину развенчивают в мифах.
Пандора? Совершенно очевидно, что все неурядицы на земле от женщины.
Пуп Зевса? Царь богов спокойно теряет его, порывая тем самым последние 
связи с собственной родительницей.
Афина, рожденная из головы Зевса? Уверенность мужчин в своих силах дошла 
до того, что женщина оказывается вытесненной даже в ее сугубо женских функциях..
.
Потому-то в мифах столь часто женщины терпят поражение и выступают нередко 
в весьма неприглядном свете: события огромной важности, переход на новую 
ступень 
общественного развития, переосмысливались в поэтической форме и совершенно 
недвусмысленно отражали конкретный исторический факт, который, кстати сказать, 
произошел в чрезвычайно далекие времена.

ДЕВЯТЬ ДНЕЙ ОДНОГО ГОДА

Насмехаться над мифами легко. Самое простое - признать их поэтическую 
прелесть и посмеяться над их исторической нелепостью. Это начали делать еще в 
античную эпоху, причем скептицизм распространялся не только на мифы о богах, но 

и на легендарные сказания о героях. Подчас все без исключения события, о 
которых 
повествовали мифы, объявлялись чистой выдумкой.
Когда человечество повзрослело, оно стало более серьезно относиться к 
мифологии. Но в XIX веке ученые в массе своей воспринимали мифы весьма 
критически. Сомневаясь в существовании Гомера (а для этого действительно были 
некоторые основания), они, естественно, не доверяли и приписывавшимся ему 
поэмам, в которых на каждом шагу происходят чудеса, боги появляются среди 
смертных, вмешиваются в их дела и определяют исход событий. Особенно смущали 
ученых совершенно необъяснимые на первый взгляд противоречия в "Илиаде" и 
"Одиссее". Главное из них заключалось в следующем: предположительно время жизни 

Гомера (если он все-таки реальное лицо) - IX-VIII века до нашей эры, период 
довольно низкого уровня цивилизации в Греции. А между тем в его поэмах отражены 

быт и культура явно более высокие. Могучие цари, живущие в великолепных дворцах,
 
развитое ремесло, сложное и тонкое искусство - все это не соответствовало 
гомеровской эпохе. Поневоле приходилось думать, что описания слепого поэта - 
всего лишь плод его богатого воображения, или же признать, что развитие 
древнего 
общества пошло вспять и расцвет какой-то таинственной цивилизации сменился 
упадком - притом настолько резким и глубоким, что от ее прежних достижений не 
осталось и следа. Но поверить в это было еще труднее.
И все же нашелся человек, чья вера восстала против научной трезвости. 
Звали этого энтузиаста Генрих Шлиман. Мальчиком, наслушавшись рассказов о 
гибели 
Трои (в существовании которой тоже сомневались ученые), он поклялся отыскать ее.
 
И через 30 с лишним лет выполнил свое