если подвергнуть их лечению, бывает иногда так, что, раздражаемые лечением, они 
тем быстрее распространяются; если же лечение приостановить, то по самой 
природе своей они разъедают прилегающие места и не проходят до тех пор, пока не 
будет поражено все тело. Подобно этому, и в душе часто образуются черные 
гнилостные болячки, и тогда человек обращается в нечестивейшую кровожаднейшую 
тварь. Если таким людям оказывать снисхождение и милость, они принимают это за 
коварство и хитрость и по отношению к милостивым становятся еще вероломнее и 
жесточе. Если же покарать их, ярость их возрастает, и нет ничего столь 
отвратительного или ужасного, к чему они не были бы способны, самую 
разнузданность вменяя себе в заслугу; наконец, они дичают совершенно и теряют 
свойства человеческой природы. Источником такого расположения и главнейшею 
причиною его должно почитать испорченность нравов и дурное воспитание с 
детства; содействует этому многое, больше всего наглость и корыстолюбие каждого 
начальника. Все это имело место в то время в массе наемных солдат, а наибольше 
в среде начальников. 

82. Неистовством врагов поставленный в трудное положение, Гамилькар призвал к 
себе Ганнона в надежде соединенными силами положить скорейший конец войне. 
Попадавших в его руки неприятелей в схватке он убивал на месте, а доставленных 
пленных бросал на растерзание зверям, ибо истребление врагов вконец почитал 
единственным средством решить борьбу. В то время, как карфагеняне начинали 
питать надежды на благополучный исход войны, вдруг положение их совершенно 
изменилось. Военачальники после соединения своих отрядов так сильно поссорились 
между собою, что не только теряли благоприятные для борьбы моменты, но 
взаимными распрями многократно давали неприятелю возможность вредить им. 
Карфагеняне поняли это и приказали одному из военачальников возвратиться, а 
другому оставаться на месте, по выбору самого войска. В это же время запасы, 
подвозимые из так называемых у карфагенян Эмпорий  177 , те запасы, на которые 
они возлагали наибольшие надежды касательно прокормления войска и снабжения его 
всеми нужными предметами, погибли на море от бури. К тому же Сардиния, как 
сказано выше, была уже для них потеряна; между тем остров этот в трудные 
времена был для них всегда очень полезен. Довершением бедствия было отпадение 
городов Гиппакрит и Утики, единственных в целой Ливии, которые не только 
мужественно переносили тягости настоящей войны, но оказали упорное 
сопротивление врагу во времена Агафокла и при вторжении римлян в Ливию, словом, 
всегда оставались верными карфагенянам. Напротив, теперь без всякого повода 
города эти перешли на сторону ливиян и вместе с переменою обнаружили нежнейшее 
расположение и доверие к союзникам; мало того: по отношению к карфагенянам они 
проявили непримиримую злобу и ненависть. Так, явившийся к ним от карфагенян 
вспомогательный отряд, около пятисот человек, они истребили вместе с 
начальником его, сбросив всех их со стены, а самый город передали ливиянам. 
Карфагенянам мятежники отказали даже в просьбе похоронить несчастных. 

Матос и Спендий, ободренные этими удачами, приступили к осаде самого Карфагена. 
Барка соединился с вождем Ганнибалом, которого горожане отправили к войскам, 
когда войску предоставлено было карфагенянами решить спор между вождями и когда,
 согласно определению, Ганнон должен был удалиться из лагеря. Благодаря этому 
Гамилькар вместе с Ганнибалом и Наравою делал набеги на страну и отрезывал 
Матосу и Спендию пути к подвозу припасов. Наибольшую услугу в этом деле, равно 
как и во всех других, оказывал ему нумидиец Навара. 

83. Между тем карфагеняне, запертые со всех сторон, вынуждены были искать 
убежища у союзных государств. Гиерон, все время этой войны охотно откликавшийся 
на каждый призыв карфагенян, теперь проявлял еще большую ревность в том 
убеждении, что спасение карфагенян выгодно и для его владычества в Сицилии, и 
для поддержания добрых отношений с римлянами. Весьма здраво и мудро заботился 
он о том, чтобы не дать сильнейшему народу возможности осуществлять все свои 
замыслы. Действительно, никогда не следует допускать этого и давать какому-либо 
государству усилиться до такой степени, когда становится невозможным оспаривать 
посягательство его даже на права общепризнанные. Во всяком случае римляне во 
исполнение договора всегда помогали с готовностью Карфагену. Вначале между 
двумя государствами возникли разногласия приблизительно по таким причинам: тех 
людей, которые шли морем из Италии в Ливию и доставляли неприятелям припасы, 
карфагеняне заводили в свои гавани и всех вместе около пятисот человек 
содержали под стражей; это раздражило римлян. Но потом римляне отправили 
посольство, после переговоров получили всех пленных обратно и были настолько 
удовлетворены, что немедленно же в обмен выдали карфагенянам пленных, которые 
оставались у них еще от сицилийской войны. С этого времени римляне охотно и 
любезно исполняли каждую просьбу карфагенян. Поэтому и торговым людям они 
внушили снабжать карфагенян нужными предметами, напротив, воспретили сношения с 
врагами их. Впоследствии, когда сардинские наемники во время возмущения против 
карфагенян звали их на помощь, римляне не вняли их просьбам, а когда жители 
Утики пожелали передаться им, римляне в уважение условий договора отвергли 
предложение. Итак, карфагеняне, подкрепляемые силами названных выше друзей, 
выдерживали осаду. 

84. Между тем Матос и Спендий оказались в положении столько же осаждающих, 
сколько и осаждаемых. В получении припасов Гамилькар стеснил их до того, что 
они вынуждены были наконец снять осаду. Немного времени спустя они выбрали 
храбрейших солдат из наемников и ливиян, всего около пятидесяти тысяч человек,