некоторое расстояние от Лилибея по направлению к Гераклее с целью заграждать 
путь подходящим к стоянке римским судам. Когда соглядатаи известили, что близко 
подошло уже множество римских судов разного вида, он вышел в море, горя 
желанием сразиться, потому что после недавней победы презрительно относился к 
римлянам. В то же время лодки, обыкновенно опережающие флот, дали знать 
квесторам, ранее отправленным из Сиракуз, о наступлении врага. Квесторы 
находили свои силы недостаточными для морской битвы, а потому причалили к 
одному из подчиненных римлянам городков; гавани город не имел, но представлял 
удобную якорную стоянку, будучи закрыт береговыми утесами. Здесь квесторы 
сделали высадку, поставили добытые из города катапульты и камнеметательницы  
150 и ожидали наступления врага. Подошедши к этому месту, карфагеняне сначала 
решили было повести осаду, полагая, что неприятель в страхе отступит в городок, 
а они беспрепятственно завладеют его судами. Но надежды карфагенян не 
оправдались, ибо римляне защищались храбро; к тому же самая местность 
представляла для карфагенян многие всевозможные неудобства. Поэтому они 
довольствовались тем, что взяли на буксир несколько судов со съестными 
припасами и отошли к какой-то реке; там бросили якорь и наблюдали за выходом в 
море неприятелей. [54.] Между тем остававшийся в Сиракузах консул привел свой 
план в исполнение, затем, обогнув Пахин, направился к Лилибею, ничего не зная о 
том, что случилось с отплывшими раньше судами. С другой стороны, начальник 
карфагенского флота, уведомленный о приближении нового врага своими 
соглядатаями, поспешно вышел в море, желая сразиться с римлянами возможно 
дальше от остального флота. Юний издалека еще завидел карфагенский флот и 
многочисленность судов его; но не решался вступать в бой, хотя не мог уже и 
бежать от неприятеля, который был близко; поэтому он уклонился к берегу и 
бросил якорь у крутой, во всех отношениях опасной местности. Юний предпочитал 
претерпеть все, лишь бы своего флота с командою не дать в руки врагам. 
Начальник карфагенского флота заметил это движение неприятеля, но почитал 
неудобным выходить на бой с ним и приближаться к столь опасным пунктам; поэтому 
он занял некий мыс, стал там на якоре между обоими флотами римлян и внимательно 
наблюдал за ними. Когда поднялась буря, а море угрожало еще большими 
опасностями впереди, карфагенские кормчие, благодаря знанию местности и 
опытности в своем деле, предусматривали и предсказывали грядущее, советуя 
Карталону обогнуть мыс Пахин и тем спастись от бури. Карталон благоразумно 
последовал их совету, и карфагеняне, правда, с большим трудом и опасностями, 
обошли мыс и заняли надежную стоянку. Зато флоты римлян, стоявшие у берегов, 
лишенных гаваней, пострадали настолько, что от них остались ни к чему негодные 
обломки. Разрушение обоих флотов было полное, превосходящее всякое вероятие. 

55. После этого карфагеняне снова воспрянули духом, и надежды их опять 
оживились. Напротив, римляне, и раньше испытавшие неудачу, а теперь потерпевшие 
полное крушение, очистили море, хотя суша все еще была в их власти; карфагеняне 
господствовали на море, но не теряли надежды и на обладание сушею. Под тяжестью 
рассказанных выше бедствий горевали все римляне, как те, что оставались в Риме, 
так равно и те, что были в легионах у Лилибея; и все-таки не думали о снятии 
осады: одни с неослабным рвением подвозили по суше съестные припасы, другие 
напрягали все свои силы к осаде города. Консул Юний после кораблекрушения 
отправился в лагерь. Горюя о понесенных потерях, он жаждал новых славных 
подвигов, чтобы в бою загладить прежние неудачи. Поэтому лишь только 
представился ему удобный случай, Юний хитростью захватил Эрикс  151 , овладел 
святилищем Афродиты и городом. Эрикс — тянущаяся вдоль моря гора Сицилии, на 
той стороне ее, которая обращена к Италии, между Дрепанами и Панормом, ближе к 
границе Дрепан; по величине Эрикс далеко превосходит все горы Сицилии, кроме 
Этны. На плоской вершине этой горы находится святилище Эрикской Афродиты, по 
общему мнению значительнейшее из всех святилищ Сицилии по богатству и роскоши. 
Город расположен под горной вершиной; к нему ведет очень длинный и крутой путь. 
Гребень горы консул занял стражей, равно как и проход к ней от Дрепан; зорко 
оберегал он оба пункта, особенно подъем на гору, в том убеждении, что этим 
именно способом обеспечивает за собою обладание и городом, и целою горою. 

56. Между тем карфагеняне избрали себе в военачальники Гамилькара  152 , по 
прозванию Барка, и ему доверили командование флотом. Гамилькар взял с собою 
флот и отправился опустошать Италию. Был восемнадцатый год войны. По 
опустошении Локриды и Бруттийских полей  153 Барка отплыл со всем флотом к 
Панормской области и занял местность, лежащую между Эриксом и Панормом и 
называющуюся «на Герктах»  154 ; по безопасности и удобствам для стоянки и 
долговременного пребывания войска она представляет наилучший пункт в Сицилии. 
Действительно, гора эта со всех сторон обрывиста и над окружающею местностью 
поднимается на значительную высоту. Верхнее кольцо ее имеет в окружности не 
меньше ста стадий, а обнимаемое им пространство изобилует пастбищами и удобно 
для обработки, доступно действию морского воздуха и совершенно свободно от 
ядовитых животных. Как со стороны моря, так и с той, которая обращена внутрь 
материка, гора имеет крутые неприступные обрывы; промежутки между ними могут 
быть легко и скоро укреплены. Кроме того, на плоской вершине возвышается бугор, 
который служит вместе с кремлем и прекрасным наблюдательным пунктом над 
расстилающейся внизу страной. У подножья горы есть гавань, удобная для перехода 
от Дрепан и Лилибея к Италии и всегда имеющая воду в изобилии. К горе этой 
существует всего три прохода, очень трудных; два из них идут из материка, а 
один от моря. На этом-то последнем пути расположился лагерем Гамилькар, что 
было большою смелостью, ибо он не имел на своей стороне ни одного города, ни на