восстановлению сил карфагенян, вскоре после этого отплыл домой по здравом и 
верном размышлении. И в самом деле, славные, необыкновенные подвиги порождают 
сильную неприязнь и злостные клеветы, и если туземцы благодаря многочисленным 
узам родства и дружбы в силах побороть эти чувства, то люди чужие скоро 
изнемогают в борьбе с ними и гибнут. Впрочем, об отъезде Ксантиппа существует и 
другой рассказ  122 , для сообщения которого мы постараемся выбрать более 
подходящее место. 

По получении неожиданных известий о событиях в Ливии римляне тотчас 
позаботились о пополнении своего флота и об освобождении граждан, оставшихся в 
Ливии в живых. С другой стороны, карфагеняне после этого разбили лагери у 
Аспида и занялись осадою города, желая захватить в свои руки бежавших сюда из 
сражения римлян. Но при мужестве и отваге римлян они никак не могли овладеть 
городом и, наконец, сняли осаду. Когда карфагеняне прослышали, что римляне 
снаряжают флот и собираются идти вторично на Ливию, то начали починять старые 
суда и сооружать новые. Быстро вооружили они двести кораблей и вышли в море, 
чтобы наблюдать за наступлением неприятеля. Римляне в начале лета спустили на 
море триста пятьдесят судов и под командою консулов Марка Эмилия и Сервия 
Фульвия отправили их на войну. Снявшись с якоря, они направились по пути в 
Ливию мимо Сицилии. У Гермесового мыса они встретились с карфагенским флотом и 
с легкостью при первом же натиске обратили его в бегство, причем захватили сто 
четырнадцать кораблей с командою; затем взяли с собою остававшихся в Ливии 
молодых воинов  123 из Аспида и направились к Сицилии. 

37. Римляне счастливо переплыли уже море и подошли к берегу камаринян, как 
вдруг захвачены были такой бурей и подверглись таким злоключениям, которые 
превосходят всякое описание. Так, из трехсот шестидесяти четырех судов уцелело 
только восемьдесят; остальные или поглощены были волнами, или отброшены прибоем 
волн и, разбившись о скалы и мысы, покрыли берег трупами и обломками. История 
не знает более тяжкого несчастия, разом обрушившегося на море; причина его 
лежит не столько в судьбе, сколько в самих начальниках. Дело в том, что кормчие 
долго и настойчиво убеждали не идти вдоль наружного берега Сицилии, обращенного 
к Ливийскому морю, так как море там глубоко и высадка на берег трудна: они 
говорили также, что одно из двух зловещих созвездий еще не скрылось, а другое 
приближается; плавание их совершалось в промежутке между восходом Ариона и Пса  
124 . Всем этим консулы пренебрегли и пустились в открытое море, желая 
устрашить одержанною победою некоторые из лежащих по пути городов Сицилии и 
таким образом овладеть ими. Лишь только тогда, когда из-за слабых надежд они 
попали в большую беду, консулы поняли свое безрассудство. Вообще римляне во 
всех случаях действуют силою, и раз какая-либо цель поставлена, они считают для 
себя обязательным достигнуть ее, и раз принято какое-либо решение, для них не 
существует ничего невозможного. Часто благодаря такой стремительности они 
осуществляют свои замыслы, но подчас терпят и тяжелые неудачи, особенно на море.
 Действительно, на суше, где они имеют дело с людьми и с человеческими 
средствами борьбы, римляне большею частью успевают, потому что равные силы они 
одолевают натиском; здесь лишь изредка терпят они неудачи. Напротив, большие 
бедствия постигают их всякий раз, когда они вступают в борьбу с морем и небом и 
действуют с тем же упорством. Так случилось тогда и много раз случалось раньше, 
так будет и впредь, пока они не отрекутся от этой ложной отваги и упрямства; 
теперь они воображают, что им можно идти — по морю ли то, или по суше — во 
всякое время. 

38. Между тем карфагеняне узнали о гибели римского флота и решили, что они 
достаточно сильны на суше и на море как вследствие одержанной перед тем победы, 
так и потому, что римлян постигло такое бедствие; тем ревностнее занялись они 
устроением морских и сухопутных сил. Немедленно карфагеняне снарядили в Сицилию 
Гасдрубала, и кроме тех войск, какие раньше были под его командою, дали ему 
прибывших из Гераклеи воинов, а при них сто сорок слонов. По отправке 
Гасдрубала карфагеняне оснащали еще двести кораблей и заготовляли все прочее к 
морской войне. Между тем Гасдрубал благополучно переправился к Лилибею и 
занимался упражнением слонов и войска с целью помериться с врагом в открытом 
сражении. О случившемся римляне узнали подробно от солдат, избегнувших 
кораблекрушения, и были сильно огорчены; но, не желая уступать ни за что, они 
вторично постановили соорудить заново двести двадцать судов. Когда все это в 
продолжение трех месяцев было кончено, чему нелегко верится, выбранные вновь 
консулы, Авл Атилий и Гней Корнелий, снарядили флот и вышли в море. Переплыв 
пролив, они в Мессене взяли с собою спасшиеся от крушения суда, пристали к 
сицилийскому Панорму  125 с тремястами кораблями и приступили к его осаде; в 
карфагенской части Сицилии это был самый значительный город. В двух местах они, 
между прочим, возвели осадные сооружения, затем подвезли машины. Находившаяся у 
моря башня скоро разрушилась; тогда солдаты силою проложили себе путь в Панорм, 
и так называемый новый город взят был приступом. Та же участь грозила и той 
части города, которая называется старым городом, почему жители скоро сдали ее 
неприятелю. Овладев Панормом, римляне отплыли назад в Рим, покинув в городе 
гарнизон. 

39. В следующее за сим лето выбранные в консулы Гней Сервилий и Гай Семпроний 
вышли в море со всем флотом, прибыли в Сицилию, а оттуда направились в Ливию. 
Проходя вдоль берега, они делали очень частые высадки, в которых, однако, не 
совершили ничего замечательного; наконец пришли к острову лотофагов, именуемому