он значительнее всех городов этой области, а потому собрали туда войска и 
запасы и решили сделать его опорным пунктом военных действий. 

Что касается римлян, то консулы, заключившие договор с Гиероном, возвратились 
домой, а назначенные после них Луций Постумий и Квинт Мамилий прибыли в Сицилию 
со своими легионами. Они постигали замыслы карфагенян, узнали и о военных 
приготовлениях в Акраганте, а потому нашли нужным вести дело решительнее. 
Консулы приостановили военные действия в прочих частях Сицилии и обратили все 
силы против одного Акраганта, разбили лагери на расстоянии восьми стадий * от 
города и заперли карфагенян внутри стен. Так как наступила пора жатвы, а осада 
обещала затянуться надолго, то солдаты устремились собирать хлеб с большею 
поспешностью, чем следовало. Лишь только карфагеняне увидели, как неприятели 
рассеялись по полям, они сделали вылазку и напали на убиравших хлеб, быстро 
обратили их в бегство, и затем одни бросились грабить лагерь, другие ударили на 
сторожевые посты. Как случалось не раз и прежде, превосходство в дисциплине 
спасло римлян, ибо смертью наказывается у них каждый, кто покинет свое место 
или совсем убежит с поста. Поэтому и теперь римляне оказали мужественное 
сопротивление неприятелю, во много раз превосходившему их численностью, и, хотя 
много потеряли своих, еще больше истребили врагов. Наконец они окружили кольцом 
тех карфагенян, которые почти уже прорвали валы, часть их истребили, а 
остальных, тесня и избивая, загнали в город. 

18. После этого карфагеняне делали вылазки не так смело, а римляне выходили за 
продовольствием  72 с большею осторожностью. Так как карфагеняне не выходили 
против римлян и довольствовались мелкими стычками, то римские военачальники 
разделили свое войско на две части: одна оставалась на месте перед городом у 
святилища Асклепия  73 , другая расположилась лагерем с той стороны города, 
которая спускается к Гераклее  74 . Пространство между двумя лагерями по обеим 
сторонам города они оградили канавами. Одну канаву, внутреннюю, римляне провели 
против города для того, чтобы обеспечить себя на случаи вылазки неприятелей; 
другая, наружная, шла кольцом и назначалась к ограждению от нападений извне, а 
также к тому, чтобы препятствовать подвозу припасов и вступлению кого-либо в 
город, как бывает обыкновенно с городами осажденными. На промежуточном 
пространстве между канавами и лагерями поставлены были сторожевые отряды, а 
удобные пункты на некотором расстоянии один от другого были укреплены. 
Жизненные припасы и вообще все нужное собирали и доставляли в Гербес  75 все 
союзники римлян, а из этого города, недалеко отстоявшего от лагеря, римляне 
сами непрерывно подвозили и переносили к себе припасы, так что имели все нужное 
в изобилии. Месяцев пять дела оставались в неизменном положении, решительного 
перевеса не имела ни одна сторона, и между противниками происходили только 
легкие схватки. Так как в городе заперто было много людей, не меньше пятидесяти 
тысяч, то карфагеняне стали терпеть голод. Тогда Ганнибал  76 , начальник 
запертых в городе войск, и прежде уже удрученный таким положением дел, 
отправлял в Карфаген посла за послом с вестями о нужде и с просьбою о помощи. 
Карфагеняне поместили на корабли воинов и слонов, сколько могли собрать еще, и 
отправили их в Сицилию к другому военачальнику, Ганнону  77 . Ганнон стянул в 
Гераклею войско, собрал там средства вооружения и прежде всего хитростью 
овладел городом гербесян, благодаря чему лишил неприятельские стоянки съестных 
припасов и всего нужного. Вследствие этого римляне оказались столько же 
осаждающими, сколько и осажденными, ибо нужда в хлебе и в прочих предметах 
необходимости угнетала их так, что, они не раз помышляли о снятии осады и, 
наконец, сделали бы это, если бы Гиерон не действовал с большою ревностью и 
старанием и не доставил войскам нужнейших припасов хоть в умеренном количестве. 
[19.] Упомянутый выше Ганнон видел, что римляне живут в зараженном болезнями 
воздухе, что болезнь и нужда ослабили их, напротив, свои войска считал 
достаточно сильными для битвы. Тогда он взял с собою около пятидесяти слонов и 
все войско и поспешно выступил из Гераклеи, при этом отдал приказ нумидийской 
коннице  78 идти вперед и, приблизившись к неприятельскому валу, дразнить и 
вызывать на бой неприятельскую конницу, затем оборачивать тыл и отступать до 
тех пор, пока не соединятся с ним. Нумидийцы исполнили приказание и бросились 
на один из неприятельских лагерей; римская конница тотчас устремилась на 
нумидян и стала жестоко теснить их. Согласно данному приказанию, ливийцы 
отступили, пока не достигли войска Ганнона, тут они оборотились лицом к 
неприятелю и ударили на него со всех сторон, многих убили, остальных 
преследовали до самого вала. После этого войска Ганнона разбили лагери на виду 
у римлян, заняв так называемый холм Тор  79 , стадиях в десяти от неприятеля. В 
продолжение двух месяцев стороны оставались в одном и том же положении, не 
предпринимая ничего важного, если не считать таковыми ежедневных легких стычек. 
Так как Ганнибал посредством сигнальных огней и вестников из города не 
переставал уведомлять Ганнона, что голод становится невыносимым для массы 
населения и что многие из нужды перебегают к неприятелю, то военачальник 
карфагенян решил попытать счастья в битве, чего по объясненным выше причинам не 
меньше Ганнона желали и римляне. Противники вывели войска на разделявшее лагери 
пространство и ударили друг на друга. Сражение длилось долго, пока, наконец, 
римляне не обратили в бегство карфагенских наемников, сражавшихся в первых 
рядах. Когда бежавшие устремились на слонов и на задние ряды, все войско 
финикиян пришло в смятение. Бегство сделалось всеобщим, большинство карфагенян 
было истреблено, и лишь немногие спаслись в Гераклее; римляне захватили большую 
часть слонов и весь обоз. С наступлением ночи, когда римляне от радости по 
случаю победы и вследствие усталости были менее бдительны на своих постах,