того, чтобы совершенно очистить Сицилию от варваров, занимавших Мессену. Вслед 
за сим он вышел из Сиракуз и двинулся к этому городу, расположился лагерем с 
противоположной стороны подле горы, называемой Халкидскою   57 , и запер выход 
жителям города в этом направлении. Римский военачальник ночью с большой отвагой 
переправился через пролив и явился перед Мессеной. Но, видя, что неприятель 
жестоко теснит город со всех сторон, и понимая предосудительность и вместе с 
тем опасность осады, пока неприятель господствует на суше и на море, Аппий 
прежде всего обратился через послов к обеим сторонам, дабы избавить мамертинов 
от войны. Только после, когда ни одна сторона не вняла ему, Аппий вынужден был 
отважиться на битву и решил начать нападение с сиракузян. Он вывел войско из 
лагеря и построил его в боевой порядок; царь сиракузян быстро вышел ему 
навстречу. После продолжительного жаркого боя Аппий одолел неприятеля и прогнал 
всех бегущих до самого вала. Сняв доспехи с убитых, он возвратился в Мессену, а 
Гиерон в страхе за самую власть с наступлением ночи поспешно удалился в 
Сиракузы. 

12. Узнав на следующий день об отступлении сиракузян, Аппий почувствовал себя 
смелее и решил напасть на карфагенян немедленно. Солдатам своим он отдал приказ 
готовиться поскорее и на рассвете выступил в поход. В сражении с неприятелем он 
многих истребил, а остальных принудил спасаться поспешным бегством в ближайшие 
города. После этих побед и по снятии осады Аппий ходил теперь беспрепятственно 
по разным направлениям, опустошал поля сиракузян и союзников их, причем никто 
не выступал против него в открытое поле; наконец он расположился у самых 
Сиракуз и начал осаду города. Таков был первый выход римлян из Италии с войском,
 совершившийся в это время по изложенным выше причинам. Нам он показался 
наилучшим началом всего повествования, почему с него мы и начали, обратившись, 
впрочем, немного назад, дабы при изъяснении причин не оставалось никаких 
сомнений. Мы считали необходимым рассказать, каким образом и когда римляне, 
потеряв даже родной город, начали преуспевать, а равно, каким образом и когда, 
одолев народы Италии, они отважились вмешаться в дела народов внеиталийских; 
рассказать это мы считали необходимым для тех, которые пожелают надлежаще 
постигнуть нынешнюю меру могущества римлян. Вот почему да не покажется странным,
 если и в дальнейшем изложении мы будем в рассказе о знаменитейших государствах 
возвращаться ко временам предшествовавшим. Мы сделаем это для установления 
таких исходных пунктов, отправляясь от коих можно бы ясно понять, с чего 
начинали отдельные народы, когда и какими путями достигли они занимаемого ныне 
положения. Это же самое мы только что представили и относительно римлян. 

13. Покончив с этим, пора вернуться к предмету повествования; но во введении 
кратко перечислим важнейшие события. Из них первые по порядку относятся к войне 
между римлянами и карфагенянами из-за Сицилии   58 . За ними следовала война 
ливийская   59 , а к ней примыкают подвиги Гамилькара в Иберии и затем деяния 
Гасдрубала и карфагенян. В это же самое время последовал первый переход римлян 
в Иллирию и прилегающие к ней части Европы. Далее следовали битвы римлян с 
италийскими кельтами. Единовременно с этим у эллинов ведена была так называемая 
Клеоменова война, которою мы и заканчиваем наше введение и вторую книгу. 

Нет нужды для нас и бесполезно для читателей излагать в подробностях 
перечисленные выше войны: не о них мы намерены повествовать; мы желаем лишь 
упомянуть о них кратко, дабы подготовить себя к изложению занимающих нас 
событий. Касаясь вкратце и по порядку предшествующих, помянутых выше, мы 
постараемся связать конец введения с началом и планом нашего повествования. 
Установив, таким образом, связность рассказа, мы покажем, что имели достаточное 
основание говорить и о событиях, рассказанных уже другими; вместе с тем такое 
расположение даст любознательным читателям возможность перейти легко и удобно к 
тому, что будет рассказано дальше. 

Немного подробнее мы постараемся изобразить первую войну между римлянами и 
карфагенянами из-за Сицилии, ибо нелегко указать более продолжительную войну, 
лучшее во всех отношениях вооружение, более напряженную деятельность, более 
многочисленные сражения и более замечательные превратности счастия, чем те, 
какие испытаны были обеими сторонами в этой войне. Самые государства хранили в 
то время свои учреждения нерушимо, пользовались умеренным благосостоянием   60 
и были равносильны . Поэтому всякий желающий оценить верно особенности и силу 
обоих государств, должен принимать за основу сравнения скорее эту войну; а не 
последующие. 

14. Остановиться на этой войне побуждало меня , кроме вышесказанного , и то 
обстоятельство, что писавшие о ней Филин   61 и Фабий   62 , хотя и почитаются 
весьма сведущими историками ее, сообщают нам известия не вполне точные. 
Принимая, впрочем, во внимание жизнь их и настроение, я не думаю, что они 
намеренно говорили неправду, мне кажется, с ними случилось нечто подобное тому, 
что бывает с людьми влюбленными. Так, благодаря своему настроению и вообще 
благоговению к карфагенянам Филин находил все действия их разумными, 
прекрасными и великодушными, во всем этом совершенно отказывая римлянам. Фабий 
поступал наоборот. В обыденной жизни подобного рода пристрастие, быть может, не 
заслуживает осуждения, ибо человек честный обязан любить своих друзей и свое 
отечество, разделять их ненависть и любовь к врагам их и друзьям. Напротив, 
тому, кто берет на себя задачу историка   63 , необходимо забыть все это и 
нередко превозносить и украшать своих врагов величайшими похвалами, когда