секирой. Наказанием виновных римляне желали, насколько возможно, восстановить 
доверие к себе у союзников. Самая земля и город были тотчас возвращены региянам.
 

8. Между тем мамертины, — так назвали себя кампанцы по взятии Мессены, — пока 
союзниками их были занявшие Регий римляне, не только владели спокойно городом и 
землею, но еще сильно тревожили в пограничных странах карфагенян 44 и сиракузян,
 к тому же значительную часть Сицилии обложили данью. Но когда римляне заперли 
и осадили тех, что были в Регии, а мамертины лишились их поддержки, сиракузяне 
немедленно загнали их обратно в город Мессену при таких приблизительно 
обстоятельствах: незадолго до этого между войском сиракузян и горожанами 
возникли раздоры и, находясь в окрестностях Мерганы  45 , воины выбрали из 
своей среды вождей Артемидора и воцарившегося впоследствии в Сиракузах Гиерона  
46 , тогда еще очень юного, но от природы богато одаренного для царской власти 
и управления делами. Он-то и принял главнокомандование. При помощи нескольких 
друзей Гиерон вступил в город и, одолев противников, обнаружил в управлении 
государством столько мягкости и великодушия, что сиракузяне единогласно 
признали Гиерона своим начальником, хотя вовсе не одобряли войсковых выборов. 
Однако уже по первым предприятиям Гиерона люди проницательные могли видеть, что 
он одушевлен более высокими стремлениями, а не [9] жаждою власти начальника. Он 
видел, что сиракузяне каждый раз, когда отправляют из города войска с 
начальниками, поднимают междоусобные распри и постоянно производят перевороты. 
Он узнал также, что над всеми гражданами сильно выдается Лептин своим значением 
и доверием и что он пользуется в народе высоким уважением. Поэтому Гиерон 
вступил в родство с Лептином, дабы оставлять его в городе как бы в запасе 
всякий раз, когда самому нужно будет выступать с войском в поход. Женившись на 
его дочери, Гиерон замечал потом в старых наемниках недовольство и склонность к 
возмущению, поэтому выступил с войском из города как бы в поход на варваров, 
завладевших Мессеною. Он расположился лагерем у Кенторипа  47 в виду 
неприятельской стоянки и выстроил войска подле реки Киамосора  48 , сам отошел 
на некоторое расстояние с конными и пешими воинами из граждан, как будто 
собираясь сразиться с неприятелем в другом месте, а наемников поставил впереди, 
благодаря чему они истреблены были все: когда неприятель гнался за ними и 
избивал их, сам Гиерон с гражданами возвратился в Сиракузы. Ловко осуществив 
свой замысел и избавившись от всех воинов, беспокойных и склонных к возмущению, 
он сам набрал наемников в достаточном количестве и тогда уже спокойно управлял 
делами. Потом, замечая смелость и наглость, с какими вели себя варвары после 
победы, Гиерон снабдил вооружением гражданские войска, прилежно упражнял их в 
военном деле и выступил в поход. На Милейской равнине 49 подле реки, именуемой 
Лонганом  50 , он сразился с неприятелем, принудил его к беспорядочному 
отступлению, а вождей забрал в плен. Дерзость варваров была смирена, а Гиерон 
по возвращении в Сиракузы провозглашен царем всеми союзниками  51 . 

10. Мамертины, как я сказал выше, прежде уже потеряли помощь Регия; теперь по 
причинам, только что объясненным, и собственные силы их были сокрушены вконец. 
Поэтому одни из них искали убежища у карфагенян, передались им сами, передали и 
кремль; другая часть мамертинов отправила посольство к римлянам с предложением 
принять их город и с просьбою помочь им, как родственным с ними по крови   52 . 
Римляне долго колебались, что предпринять, ибо вспомоществование мамертинам 
было бы явною непоследовательностью. Так, еще недавно римляне казнили 
жесточайшею казнью собственных граждан за то, что они нарушили уговор с 
региянами, и тут же помогать мамертинам, почти в том же виноватым не перед 
мессенцами только, но и перед городом региян, было бы непростительною 
несправедливостью. Все это римляне понимали; но они видели, что карфагеняне 
покорили своей власти не только Ливию, но и большую часть Иберии, что 
господство их простирается и на все острова Сардинского и Тирренского морей, и 
сильно боялись, как бы не приобрести в карфагенянах в случае покорения ими 
Сицилии опасных и страшных соседей, которые окружат их кольцом и будут угрожать 
всем частям Италии. Было совершенно ясно, что, если римляне откажут в помощи 
мамертинам, карфагеняне быстро овладеют Сицилией; ибо, имея в своих руках 
Мессену, которая передалась им сама, карфагеняне должны занять вскоре и 
Сиракузы, так как вся почти Сицилия была уже в их власти. Прозревая это и 
находя для себя невозможным выдавать Мессену и тем самым дозволить карфагенянам 
как бы сооружение моста для переправы в Италию, римляне долгое время обсуждали 
положение дела. 

11. По изложенным выше причинам сенат не принимал никакого решения   53 , ибо 
насколько непоследовательно, настолько же и выгодно было оказать поддержку 
мамертинам. Однако народ, истощенный предшествовавшими войнами и жаждавший 
поправить свои дела каким бы то ни было способом, решил по внушению консулов 
оказать помощь мамертинам; в дополнение к тому, что было только что сказано о 
пользе войны для государства, они исчисляли частные выгоды войны для отдельных 
граждан. Когда предложение принято было народом, римляне выбрали одного из 
консулов, Аппия Клавдия, в военачальники и повелели ему идти в Мессену на 
помощь   54 . Мамертины частью угрозами, частью хитростью вытеснили уже 
карфагенского военачальника из кремля, призвали Аппия и передали ему город. 
Карфагеняне распяли своего вождя * , обвинив его в выдаче кремля по 
безрассудству и трусости; сами же поставили флот у Пелориады   55 , сухопутное 
войско подле так называемых Син   56 и ревностно повели осаду Мессены. В это 
время Гиерон заключил союз с карфагенянами, находя настоящий момент удобным для