Так что Плутарх, или, скорее, его источники, верно 
передавая сам факт фессалийского похода, результат его интерпретируют уже в 
соответствии с давно сложившейся схемой, в которой реальная Спарта оказалась 
подмененной ее виртуальным аналогом.
* * *
Греческая элита со времен архаики сохранила устойчивое представление о тирании 
как воплощении беззакония. Расхожим стало представление о том, что убийство 
тирана не только не наказуемо, но, наоборот, достойно всеобщего уважения и 
почета (Arist. Pol. II, 4, 8, 1267 a; Polyb. II, 56, 15; 60, 2). Ибо, как писал 
Полибий, "с самым именем тирана соединяется ненавистнейшее представление: оно 
обнимает собою все неправды и беззакония, известные людям" (II, 59, 6).
Спарта, будучи по характеру своему аристократическим государством, всегда 
поддерживало аристократические партии в других полисах: в VI в. - против 
тиранических режимов, позже - против демократий. Несмотря на закрытость своего 
общества, спартанские власти тем не менее охотно принимали у себя изгнанных 
аристократов. Это была неизменная в своем постоянстве политическая линия Спарты,
 начиная с самого раннего периода. В VII в. в Спарте нашли приют изгнанные из 
Коринфа Бакхиады, в VI в. - Феогнид, в V в. - Фукидид, Алкивиад, Ксенофонт.
Первенствующей задачей правящего сословия в Спарте всегда оставалось сохранение 
стабильности внутри собственного государства. Для спартанцев данная задача была 
исключительно трудной. Ведь спартанский полис подчинил себе обширные территории 
с
прежним ахейским населением. Поэтому спартанцам очень рано, еще в архаический 
период, пришлось решать проблемы, которые никогда не стояли, во всяком случае в 
таком масштабе, перед другими греческими полисами. Эта особенная внутренняя 
ситуация жестко ограничивала свободу действий Спарты, направленных вовне. Такая 
система приоритетов хорошо видна на примере т. н. тираноборства Спарты.
В списке Плутарха из его трактата "О злокозненности Геродота" перечислены самые 
известные тирании, имевшие место в греческих полисах в VII-VI вв. (Mor. 859 d).

Отчасти успехи спартанцев объясняются тем, что они начали свою тираноборческую 
деятельность тогда, когда тирания архаического периода была уже на излете и 
внутри городов началось брожение. В одном из дельфийских оракулов отмечена 
подобная особенность старшей тирании: как правило, она уже совершенно 
ослабевала к третьему поколению тиранов
007_129
.


Если оставить в стороне общие декларации о повсеместном изгнании спартанцами 
греческих тиранов и обратиться к конкретному материалу источников, то окажется, 
что военные успехи Спарты, возможно, были несколько преувеличены ею же самой. 
Спартанцы каждый раз демонстрировали свое нежелание вести длительные, 
дорогостоящие и чреватые большими потерями военные кампании. Их слава 
тираноборцев объясняется, скорее всего, не только реальными успехами на этом 
поприще (а они, бесспорно, были - достаточно вспомнить Афины и Сикион), но и 
хорошо поставленной пропагандой. Действительные успехи, как, например, в 
Сикионе, всячески подчеркивались, а неудачи замалчивались. Очевидно, только в 
небольших полисах спартанцы могли рассчитывать на быстрый успех. Там было 
достаточно одного появления спартанской армии: ведь слава "жандарма олигархов" 
шла впереди спартанцев. Н. Хэммонд даже полагает, что спартанцы далеко не 
всегда были вынуждены предпринимать вооруженную интервенцию для освобождения 
того или иного города от тирана. Иногда было достаточно присутствия спартанской 
армии по соседству или даже только постановления о помощи
007_130
.

Спартанцы, по-видимому, везде действовали по одному и тому же сценарию, 
применяя методы, о которых мы знаем из материалов, относящихся к Афинам и 
Самосу. Модель была, вероятно, следующей: обиженная аристократическая партия, 
находясь в самом городе или в изгнании, призывала спартанскую армию. Чувство 
корпоративной солидарности, характерное для членов правящего сословия, 
подкреплялось, как правило, общими дорийскими корнями. Формой взаимодействия 
греческой знати в масштабах всей Греции были т. н. ксенические связи. Именно 
ксены были посредниками между Спартой и ищущими ее содействия дорийскими 
аристократами. Освобожденный от власти тиранов полис, естественно, вступал в 
Пелопоннесскую лигу.

Спарта целенаправленно прокламировала себя как тираноборца и внушала подобное 
идеологическое клише всем грекам. Но изгонять тиранов из действительно крупных 
государств, таких как Афины, Коринф или Самос, было делом нелегким, и обычно 
спартанцы не проявляли ни особого усердия, ни особого желания долго и с 
затратой больших усилий заниматься этой проблемой. При первых же серьезных 
трудностях спартанские военачальники отступали. Так было на Самосе в 524 г., в 
Афинах - в 511 г., в Фессалии - в 476 г. Попытка изгнать Поликрата с Самоса в 
524 г. была полной и к тому же дорогостоящей неудачей
007_131
. Относительно Амбракии и Коринфа существуют источники, которые опровергают 
список Плутарха. Что касается Фокиды, Фасоса и Милета, также перечисленных в 
списке, то сведения Плутарха о падении там тираний - единственные, которые у 
нас есть. Немногим больше известно о Наксосе.

Как мы показали выше, с уверенностью можно говорить об успехе Спарты в деле 
изгнания тиранов только из Сикиона и Афин.
Становление Пелопоннесской лиги и тиранобор