какие-то кардинальные преобразования, которые полностью изменили 
вектор развития Спарты. С этого момента Спарта из открытого общества становится 
закрытым, прекращаются ее экономические и культурные связи с внешним миром. 
Наступает пора насильственного упрощения культуры. Спарта полностью замыкается 
в себе.


Гипотеза о перевороте середины VI в. впервые была предложена и обоснована 
английским историком Г. Дикинсом в 1912 г. Его работа вышла через два года 
после окончания раскопок храма Артемиды Орфии и в основе ее лежит абсолютизация 
археологического материала в ущерб письменной традиции
004_164
. Сторонники данной теории апеллировали к тому, что без нее невозможно доказать,
 почему в Спарте перестали развиваться важные ремесленные производства, затухла 
всякая культурная жизнь, исчезла интеллектуальная иммиграция, пропал интерес 
даже к Олимпийским играм. Поскольку в схему, предложенную адептами переворота, 
никак не вписывался Ликург, то он был объявлен фигурой неисторической, а текст 
Большой Ретры - или подделкой IV в., или подлинным документом, но не имеющим 
ничего общего с Ликургом.


Ю. В. Андреев, наиболее полно в отечественной литературе осветивший историю 
вопроса, не принял теорию переворота в ее классическом виде. Он считает, что ни 
о какой внезапной трансформации Спарты в закрытое милитаристическое государство 
не может быть и речи
004_165
.


Нам кажется, что противники теории переворота совершенно справедливо указывают 
на то, что, согласно археологическим данным, деградация ремесла в Спарте, хотя 
и имела место, произошла не сразу, а растянулась на несколько десятков лет
004_166
. Так, Н. Хэммонд вполне убедительно доказывает, что расцвет искусств и ремесел 
захватывает в Спарте большой период - с 700 по 550 г., после чего постепенно 
начинается упадок. Однако, по мнению Н. Хэммонда, этот упадок не был 
специфически спартанским. Он был характерен для многих греческих полисов, 
которые "к началу VI в. подобно Спарте уже прошли или проходили акмэ в развитии 
искусства и культуры"
004_167
. В концепцию переворота также не вписывается

бурная, конечно в масштабах Спарты, строительная деятельность, которая, по 
свидетельству Павсания, падает как раз на VI в. В этот период были построены 
самые известные архитектурные памятники Спарты - храм Афины Меднодомной, портик 
Скиада близ агоры, т. н. трон Аполлона в Амиклах (Paus. III, 12, 10; 17, 2; 18, 
9).
Нам представляется, что никакого переворота в Спарте в середине VI в. не было. 
Скорее можно говорить о завершении целой эпохи, у начала которой стоял Ликург. 
Те особенности спартанской жизни, которые так удивляли греков, приобрели ясные 
очертания не ранее VI в. Без тирании эфората невозможно было бы создать систему 
общественных институтов, куда были включены все граждане поголовно. Только 
реформированный эфорат, получивший в руки все рычаги власти, мог осуществлять 
постоянный контроль над системой общественного воспитания и общественных обедов.
 Да и вся модель спартанского общественного бытия в своем классическом виде 
сложилась, по-видимому, во многом благодаря последовательным усилиям нескольких 
поколений эфоров 2-й половины VI в.

* * *


Уникальность Спарты еще в древности смущала теоретиков полиса и затрудняла 
идентификацию ее политического строя с какой-либо известной простой 
политической формой. Уже Платон, взяв за образец Спарту, более или менее четко 
сформулировал новый взгляд и новое отношение к чистым политическим формам: по 
его мнению, исключительное преобладание демократии или аристократии одинаково 
гибельно для полиса, ибо только смешение лучших элементов, взятых из всех 
известных политических систем, может придать государству необходимую прочность 
и устойчивость
004_168
. Теоретики полиса, начиная с Платона и Исократа, сделав Спарту прообразом 
своих идеальных политических построений, препарировали спартанский строй таким 
образом, что он оказался у них плодом смешения чуть ли не всех известных им 
чистых политических форм. Однако, как не раз уже отмечалось, древние социологи 
прекрасно


отличали реальную Спарту от придуманной ими ее идеальной модели. Это особенно 
хорошо видно на примере Аристотеля. В его "Полит