традиции, некоторые представители англо-американской 
школы пошли еще дальше, чем их немецкие коллеги. Радикализм, подкрепленный 
излишним доверием к археологическим свидетельствам, привел их, по сути дела, к 
негативным выводам. Так, ряд исследователей помещает законодательство Ликурга, 
правда, уже без самого Ликурга, в самый конец VII в. и считает новую 
конституцию страны прямым следствием восстания мессенцев, вошедшего в традицию 
под названием Второй Мессенской войны. Например, полное игнорирование 
литературной традиции и завышенная оценка данных археологии приводят Г. 
Вейд-Джери к тому, что он вообще исключает проблему историчности Ликурга из 
обсуждаемых им тем. Он просто от нее отмахивается, полагая, что вся наличная 
традиция - не более чем басня
001_52
. Вслед за Г. Вейд-Джери точно так же датирует спартанские реформы Э. Эндрюс. 
Предлагаемая Э. Эндрюсом поздняя, не совпадающая с традиционной, датировка 
первоначального законодательства заставляет его объявить Ликурга самой удачной 
фальсификацией спартанских реформаторов конца VII в.
001_53

Конечно, спартанская государственная и общественная система в том виде, в каком 
ее знали греческие историки и философы V-IV вв., не была создана одномоментно 
благодаря уму и таланту одного конкретного законодателя. Система улучшалась и 
оттачивалась на протяжении всего архаического периода, причем в источниках 
можно найти, по крайней мере, еще два таких момента, когда в прежнее Ликургово 
законодательство вносились принципиальные изменения и поправки. Античная 
историография приписывала Ликургу больше, чем он был в состоянии сделать, но по 
большому счету в этом она права: традиция зафиксировала самый важный период в 
спартанской истории - начало планового и сознательного преобразования всего 
общества и государства. На подобную, столь раннюю для Греции системную 
реорганизацию толкали спартанское общество особые условия существования, каких 
не было ни в одном другом греческом полисе. На территории Лаконии Спарта была, 
конечно, не единственной дорийской общиной, но она единственная, благодаря 
вовремя осуществленным реформам, смогла начать широкомасштабную экспансию и 
завоевать сперва всю Лаконию, а потом и Мессению. Конечно, это только гипотеза, 
но она позволяет, согласуясь с античной традицией, отнести Ликурга и его законы 
к концу IX - началу VIII в., т. е. ко времени активной экспансии Спарты в 
Лаконии. В какой-то мере подтверждает эту раннюю дату крайне примитивный и 
архаичный характер установления, вошедшего в историю под названием "Большая 
Ретра".
Оценивая общим образом критическое направление, либо вовсе отвергающее реформы 
Ликурга, либо снижающее их датировку, надо указать на два важнейших 
методологических основания этого направления. Во-первых, на историографическую 
обусловленность самой гиперкритики в антиковедении. Она была порождена 
критической переоценкой всех старых ценностей, которые в конце XVIII в. 
проводила наука нового времени, в особенности французская, находящаяся под 
влиянием Просвещения. Только что родившаяся буржуазная наука попыталась разом 
избавиться от всех прошлых доктрин, особенно тех, которые относились к группе 
аристократических ценностей. Замечательно, что в одно и то же время, в самом 
конце XVIII в. в 90-е гг, была оспорена историчность и Ликурга, и Гомера, и 
Иисуса Христа. Исследование конкретных проявлений зарождающегося 
гиперкритического направления в античности показывает, до какой степени на 
самом деле понятны до прозрачности гносеологические мотивы появления той или 
иной доктрины.
Вторым основанием надо считать научную инерцию. Однажды возникнув, любая 
научная концепция через какое-то время обретает вид независимого суждения, 
обрастает адептами, усложняется и развивается, превращаясь постепенно в 
расхожее мнение. Так что спустя столетие любая доктрина, возникнув под влиянием 
вполне определенной духовной обстановки, представляется современникам 
естественной и как бы вечной.



2. ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ


В биографии Ликурга Плутарх приводит текст Большой Ретры (6, 2-3), который он 
сопровождает комментарием и цитатой из поэмы Тиртея "Евномия". Весь материал 
6-й главы организован у Плутарха в виде связного рассказа и взят, вероятно, в 
основном из утерянной "Лакедемонской политии" Аристотеля, как, впрочем, и 
большая часть биографии Ликурга
002_54
. Как неоднократно отмечалось, для метода Аристотеля было характерно 
цитирование документов и разнообразного стихотворного материала, которое он 
сопровождал ученым комментарием. Именно по такому методу была составлена 
дошедшая до нас "Афинская полития". 6-я глава у Плутарха, посвященная Большой 
Ретре, в точности соответствует этим параметрам.


За редким исключением Большая Ретра почитается всеми за аутентичный и очень 
древний документ. Споры ведутся, как правило, не о подлинности Большой Ретры, а 
о времени ее издания. Разброс мнений по этому вопросу очень велик - от конца IX 
в. до середины VI в.
002_55
Те исследователи, которые не сомневаются в историчности Ликурга, единодушно 
признают и аутентичность Большой Ретры, относя этот документ к тому же времени, 
в котором, по их мнению, жил и Ликург. Сторонники ранней датировки (рубеж 
IX-VIII