двенадцатью рукавами, обращает ее как бы в плодородный остров735[150]. Здесь 
воздвигнута великая Александрия736[151], город соразмерный, с умеренным 
климатом, построенный между морем и искусственным озером, от которых веют 
приятные дуновения: от устьев озера, устремленных к морю, и от находящегося 
вблизи моря постоянно текут струи воздуха - тонкие со стороны моря и густые - 
со стороны озера; их смешение прекрасно укрепляет здоровье.
       Ныне здесь господствует не пятиглавый Плотениос737[152], охвативший весь 
мир, а проповедник Евангелия Марк, и нет более гробниц богородных героев из 
племени драконов, но красуются часовни святых. И нет нелепого праздника 25-го 
(числа месяца) тубы738[153] с возложением венков на вьючных животных, 
поклонением ужам и раздачей пирогов, но 11-го того же (месяца) тубы отмечается 
праздник Богоявления, восхваляют победоносных мучеников, принимают чужестранцев 
и подают милостыню беднякам. И не приносят жертв злому демону Серапису739[154], 
а предлагается кровь Христова. И не просят об ответе оракул (бога) подземного 
царства Продейада740[155], но учатся достижениям различных наук у Нового 
Платона741[156], имею в виду моего учителя, коего не недостойным учеником я 
оказался и не несовершенным упражнением добирался и утвердился на высотах 
мастерства.
       Желая плыть в Элладу742[157], мы, гонимые ветром, попали в Италию и 
почтили могилы святых Петра и Павла743[158], недолго пробыв в городе Риме. 
Пройдя через Элладу по Аттике, мы на короткое время остановились в Афинах. На 
исходе же зимы направились в Византии, стремясь к нашему отечеству.
 
63
О злосчастном сговоре армян, замысливших собственную гибель
 
       Но армянский царь Арташир все больше погружался в пучину беспутных 
страстей, пока все нахарары не исполнились к нему отвращения. Они пришли к 
Сахаку Великому с жалобой, призывая также и его помочь им оговорить (Арташира) 
перед персидским царем и, свергнув своего царя, дать привести перса на 
управление страной. Но он ответил: "Я не считаю вас лжецами; я и сам слышал о 
его позорных поступках и многократно порицал его, но он отрекался. Ныне же надо 
проявить немного терпения к его недостаткам, пока не найдем выхода при помощи 
греческого императора Феодосия, а не предавать его неверным на осмеяние и 
поругание".
       Но те не соглашались и упорно старались сделать его своим сообщником. Он 
же говорил: "Не стану я предавать волкам мою заблудшую овцу, сталкивать в 
пропасть сломленного и больного вместо того, чтобы печься о нем. Ибо если дело 
происходило бы перед верующим государем, я не стал бы медлить, а поспешил бы, 
надеясь остановить падение; но предавать его язычникам на окончательную 
погибель я не стану, ибо сказано: "Не предай зверям душу, исповедующуюся тебе". 
Ибо он, конечно, беспутен, но крещен в купели; блудодей, но христианин; растлен 
телом, но верует душой; предается разгулу, но не поклоняется огню; питает 
слабость к женщинам, но не служит стихиям. Возможно ли, чтобы я поменял свою 
больную овцу на здорового зверя, само здоровье которого является для нас 
бичом?"
       Нахарары же, решив, что он лукавит, выигрывая время, чтобы предупредить 
царя, дружно заявляют: "Раз ты не соглашаешься с нами в том, чтобы он перестал 
быть нашим царем, то наша воля, чтобы и ты не священствовал над нами". И они, 
сговорившись, отправляются к персидскому царю Враму, в сопровождении некоего 
Сурмака, тщеславного иерея из Арцке, с клеветническим обвинением на своего царя 
Арташира и Сахака Великого в том, что они замыслили предаться грекам.
 
64
Об упразднении Армянского царства по желанию 
самих армян и о поругании патриаршего престола
 
       Тогда персидский царь Врам вызвал армянского царя Арташира и Сахака 
Великого ко двору, где стали требовать, чтобы последний возвел обвинения на 
Арташира. Но он отказался высказать что-либо плохое или хорошее. Тогда царь 
велел тысяченачальнику арийцев из рода Суренова Пахлава убедить его как 
сородича744[159] дружескими увещеваниями. И тот стал его искушать, говоря: "Так 
как ты - кровь моя и родня, то скажу, желая тебе добра: если только ты 
согласишься с вашими нахарарами, персидский царь возвеличит тебя, а внука 
твоего Вардана назначит над Арменией, с саном и почестями, равноценными 
царским". Он, однако, не согласился, сказав: "Могу ли я из тщеславия и 
властолюбия оклеветать ближнего своего? Чем объясняется это ваше согласие - 
низложить Арташира? Ибо я не знаю за ним желания отложиться. Но если это из-за 
беспутного образа жизни, в котором его обвиняют, то ведь, следуя вашим 
нечистоплотным законам, он заслуживает вашей похвалы, хотя и по нашим он 
подлежит осуждению. Так или иначе, но от меня вы ничего не услышите".
       Разгневанный Врам, устроив разбор дела на большом судилище, не слушал 
Арташира и внимательно прислушивался к клеветникам, особенно же к мерзейшим 
словам Сурмака. Так как нахарары - приспешники вражьей воли и приверженцы 
супостата - обещали ему патриарший престол, то он, движимый своекорыстием, 
обратил свой язык в губительный клинок. Кончилось тем, что Врам приказал 
отобрать у Арташира царскую власть, заточить его там же и конфис