оторый,  чтобы
прославиться, свершил деяния редкостной доблести.
     138. Между тем, когда стало известно, что короля Утера среди осаждающих
нет, войско сгоряча вознамерилось пробить  проломы  в  крепостных  стенах  и
заставить осажденного выйти из города и сразиться. Тот также  погорячился  и
вышел из крепости со своими соратниками, сочтя, что, хоть и с малыми силами,
все же сможет противостоять такому сонму врагов. Началась борьба, и одним из
первых пал в ней Горлой, а  его  сотоварищи  были  разгромлены  и  рассеяны.
Осажденный город был взят, и захваченная в нем победителями добыча разделена
между ними отнюдь не поровну. Ибо каждый хватал для себя жадной  лапой  все,
что доставили ему удача и смелость. После того как свершилось это дерзостное
деяние, к Ингерне явились гонцы, дабы возвестить ей и  гибель  наместника  и
исход осады. Но увидев короля, сидящего рядом с нею в облике наместника, они
смешались и поразились, так как, оставив его убитым в бою,  обнаружили,  что
он живой и невредимый перед ними. Ведь они не знали, что сотворили  снадобья
Мерлина. Узнав о толках по этому поводу, Утер усмехнулся и, обнимая Ингерну,
сказал: "Как видишь, я не убит, но живу. Скорблю, однако, о разрушении моего
города и о гибели моих сотоварищей. А нам следует опасаться, как бы сюда  не
нагрянул король и не  захватил  нас  в  крепости.  Итак,  я  отправлюсь  ему
навстречу и заключу с ним мир, дабы на нашу долю не выпало  чего-нибудь  еще
худшего". Покинув Ингерну, он направился к своему войску  и,  преобразившись
из Горлоя в себя самого, предстал пред своими  как  Утерпендрагон.  Узнав  о
происшедшем  в  его  отсутствие,  он  был   огорчен   гибелью   Горлоя,   но
возрадовался, что Ингерна освободилась от супружеских уз.  Вернувшись  вслед
за тем в Тинтаголь, он захватил город и, взяв за  себя  Ингерну,  осуществил
таким образом свои заветные чаянья.
     139. По истечении известного времени короля одолел недуг  и  долго  его
терзал. Между тем стражи темницы, в которой, как я упомянул выше, томились в
праздности Окта с Эозой, бежали вместе с  ними  в  Германию  и  переполошили
своим  побегом  все  королевство.  Молва  утверждала,  что  Окта   с   Эозой
всколыхнули Германию и снарядили огромный  флот,  намереваясь  вернуться  на
остров и беспощадно расправиться с ним. Что и  произошло.  Они  вернулись  с
огромным флотом и бесчисленными союзниками и, вторгшись  в  земли  Альбании,
принялись  жечь  города  и  истреблять  огнем  ее  жителей.  Войско  бриттов
препоручается Лоту из  Лодонезии,  дабы  тот  отбросил  врагов.  Был  же  он
правителем Лейла, отличнейшим воином, зрелым годами и наделенным  выдающимся
благоразумием. Наслышанный о его прославленной  доблести,  король  отдал  за
него дочь свою Анну и доверил его попечению  свое  королевство,  покуда  сам
одолеваем недугом.  Выступив  против  врагов,  Лот  неоднократно  бывал  ими
отброшен, так что вынужден был отсиживаться  за  стенами  городов;  впрочем,
чаще он обращал неприятеля в бегство,  нанося  ему  сокрушительные  удары  и
принуждая его устремляться в  леса  или  на  корабли.  Борьба  между  обоими
станами шла с переменным успехом, и  все  еще  оставалось  неясным,  к  кому
склонится победа. Жителям острова вредила  присущая  им  надменность,  из-за
которой они считали оскорбительным для себя повиноваться воле военачальника.
И по этой причине, уступая в силе противнику, они не могли его одолеть.
     140. И вот, когда враги успели уже почти опустошить остров  и  об  этом
сообщили  королю  Утерпендрагону,  тот  распалился   неистовым   гневом   и,
преодолевая свою болезнь,  повелел  всем  сановникам  государства  предстать
перед ним, дабы выбранить их за надменность и слабость. Увидев  перед  собою
созванных, он принялся их  упрекать  и  винить  и  поклялся,  что  самолично
поведет свое войско в бой. Итак, Утерпендрагон приказал изготовить  носилки,
лежа  на  которых  он  будет  перемещаться  вместе  со  всеми,  ибо  болезнь
отказывает ему в другом способе передвижения. Он наказал также  пребывать  в
полной готовности, дабы, как только сложатся  благоприятные  обстоятельства,
сразу же двинуться на неприятеля. Носилки были незамедлительно  изготовлены,
все приготовились, благоприятный день наступил.
     141. Уложив короля на носилки, они направились к городу Вероламию,  где
саксы мучили все его население. Когда  Окту  и  Эозу  оповестили  о  подходе
бриттов во главе с их королем на носилках, они сочли недостойным сразиться с
тем, кто приближался к ним на одре. Они говорили,  что  он  полутруп  и  что
столь великим мужам,  как  они,  непристойно  биться  с  человеком  в  таком
состоянии.
     Враги удалились в город и как если бы ничего  не  страшились,  оставили
его ворота настежь распахнутыми. А Утер, едва ему доложили об этом, приказал
спешно обложить осадою город и взять его приступом. Повинуясь  его  приказу,
бритты осадили названный город и  принялись  взбираться  на  его  крепостные
стены. Одолевая и истребляя саксов и почти сравняв с землей укрепления,  они
ворвались бы в город, если бы саксы не стали отчаянно сопротивляться. И  так
как  бритты  одерживали  над  ними  верх,  враги,  досадуя  на  свою   былую
надменность, решили обороняться до  последней  возможности.  Взобравшись  на
стены, они отражали бриттов всевозможным  оружием.  Наконец,  ночь  пресекла
ожесточенные схватки и призвала воинов отложить оружие и погрузиться в  сон.
Этого сна жаждали многие, но  еще  больше  было  жаждавших  измыслить  нечто
такое, что помогло бы им уничтожить противника. Поняв,  что  их  надменность
была им во вред и что победа склоняется на сторону бриттов,  саксы  надумали
выйти на рассвете из города и заставить врагов сразиться с ними  в  открытом
поле. Так и произошло. Ибо как только Титан выкатил день, они  выступили  из
города плотными толпами, чтобы осуществить задуманное. Заметив  это,  бритты
разделили своих воинов на отряды и, выйдя навстречу врагам,  первыми  напали
на них. Саксы упорно сопротивляются, в свою очередь нападают на  бриттов,  и
оба стана наносят друг другу жестокий урон. В  конце  концов,  по  миновании
большой части д