ненные узы родства, которым подобало бы обеспечить между  ними  крепкую
дружбу. И для нас  желанна  она,  а  не  рабство,  ибо  мы  приучены  скорее
одаривать ею других,  чем  возлагать  на  них  ярмо  рабства.  Мы  настолько
привыкли располагать свободой, что для нас совершенно непостижимо,  как  это
возможно выносить рабство.  Если  бы  сами  боги  вознамерились  лишить  нас
свободы, то и тогда мы бы приложили все силы, чтобы ее  отстоять.  Итак,  да
будет тебе, Цезарь, ведомо, что мы станем отчаянно биться за нее и  за  наше
королевство, если ты, как пригрозил, вторгнешься на остров Британию".
     56. Ознакомившись с этим посланием, Гай Юлий Цезарь готовит свой флот и
ожидает  попутных  ветров,  дабы  добиться  того,  чего  он  потребовал   от
Кассибеллана. И вот, когда подул нужный ветер,  он  поднял  на  своих  судах
паруса и вместе со своим войском достиг устья Темзы. Челны с его воинами уже
причалили к берегу, и Кассибеллан со  всеми  своими  полчищами  двинулся  им
навстречу и, подойдя к укреплению Доробелл, держит там с  военачальниками  и
знатью королевства совет, как бы отбросить с побережья  врагов.  Был  с  ним
Беллин,  командовавший  его  войсками  и  настолько  влиятельный,  что   все
королевство  управлялось,  в  сущности,  по  его  указке;  были  тут  и  два
племянника Кассибеллана -  Андрогей,  правитель  триновантов,  и  Тенуанций,
правитель Корнубии, а также три зависимых от Кассибеллана короля -  Кридиок,
король Альбании, Гвейтает  -  Венедотии  и  Бритаель  -  Деметии.  Все  они,
стремясь поднять в остальных боевой дух,  настойчиво  убеждали  Кассибеллана
напасть немедля на лагерь Цезаря и выбить  его  оттуда,  пока  он  не  успел
захватить  какой-нибудь  город  или  укрепление.  Ибо  если   он   завладеет
крепостями их королевства, говорили они, изгнать  его  окажется  делом  куда
более трудным; ведь у него будет тогда, где отсиживаться со своими  воинами.
И так как все согласились с этим, бритты устремляются к тому  берегу  Темзы,
на котором Цезарь разбил свой лагерь и поставил  палатки.  Там,  как  только
противники построились  в  боевой  порядок,  бритты  вступили  в  рукопашную
схватку с римлянами, отвечая на дротики дротиками и на удары ударами. Тотчас
же здесь и там стали валиться раненые, пораженные оружием в  те  места,  что
всего важнее для жизни. Кровь умирающих заливает землю, как если бы внезапно
поднявшийся южный ветер изрыгнул на нее поглощенные им океанские воды. И вот
когда воины обеих сторон стремительно неслись друг на друга, случай столкнул
Ненния и Андрогея, возглавлявших кантийцев и граждан  города  Тринованта,  с
римским отрядом, при котором находился неприятельский полководец. Когда  они
сошлись,  когорта  полководца  была  почти  полностью  рассеяна,  а   бритты
сомкнутым строем  продвигались  вперед.  И  когда  между  ними  и  римлянами
закипела жаркая сеча, случай свел Ненния с Юлием. Бросаясь на  него,  Ненний
безмерно радовался, что на его долю выпало счастье нанести хотя бы один удар
такому знаменитому мужу. Заметив  над  своей  головой  меч  Ненния,  Цезарь,
накрывшись щитом, отвел от себя удар и, обнажив  свой  меч,  изо  всей  силы
обрушил его на шлем Ненния. Подняв свой меч,  он  собрался  повторить  удар,
дабы поразить насмерть бритта, но тот в предвидении этого заслонился  щитом,
в котором и застрял меч  Юлия,  соскользнувший  с  большою  силой  со  шлема
Ненния. И так как набежавшие отовсюду воины помешали противникам в  сумятице
общего боя продолжить единоборство, римскому полководцу так  и  не  довелось
извлечь свой меч из щита Ненния. А тот,  завладев  описанным  образом  мечом
Цезаря, отбросил в сторону тот, которым был вооружен и,  вытащив  из  своего
щита застрявший в нем меч, спешит кинуться с ним на врагов. На кого бы он  с
ним ни обрушивался, тому он либо отсекал голову, либо  наносил  рану  такого
рода, что у него не оставалось  ни  малейшей  надежды  выжить.  И  вот  ему,
рассвирепевшему и неистовому, попадается под руку трибун Лабиен, которого он
убивает в первом  же  столкновении.  Наконец,  по  миновании  большей  части
светлого времени, после стремительных бросков бриттов, отважно кидавшихся на
пришельцев, победа, по Божьему изволению, досталась им, и  Цезарь,  потерпев
поражение, укрывается со своими в лагере и на судах. Той  же  ночью,  собрав
всех своих, он полностью перешел с ними на корабли, радуясь, что отныне  его
лагерь - владения бога Нептуна. И так как его приближенные отсоветовали  ему
упорствовать и продолжать военные действия,  он,  поддавшись  их  увещаниям,
возвратился в Галлию.
     57.  Возликовав  из-за  нанесенного  неприятелю  поражения  и  совершив
благодарственные молебствия Богу, Кассибеллан созвал соучастников одержанной
им победы и щедрой рукой, сообразно заслугам и доблести каждого, их  одарил.
Но вместе с тем его не покидали печаль и тревога, потому что жизнь его брата
Ненния держалась на волоске. Поразил же его Юлий в описанной  выше  схватке,
нанеся ему неисцелимую рану. На пятнадцатый день после битвы он был  похищен
неумолимою смертью и переселился из нашего  мира  в  иной;  погребли  его  в
Тринованте у северных городских ворот. Устроители его по-королевски  пышного
погребения положили вместе с ним в каменный  саркофаг  меч  Цезаря,  который
тот, сражаясь с Неннием, вонзил  в  его  щит.  Этот  меч  прозывался  Желтою
Смертью, ибо никто из пораженных им не выжил.
     58. Итак, Юлий отбыл и пристал к галльскому побережью,  а  галлы  между
тем, желая избавиться от его владычества, замышляют поднять  восстание.  Они
считали Юлия настолько ослабленным, что перестали  его  страшиться.  Повсюду
упорно держался слух, что все море кишит судами Кассибеллана, пустившимися в
погоню за беглецами. Проникшись по этой причине небывалой до того дерзостью,
галлы стали помышлять об изгнании Цезаря из своих пределов. Поняв это,  Юлий
не пожелал затевать войну с неизвестным исходом против мужественного народа,
но открыл доступ к своей казне некоторым из знати,  чтобы,  осыпав  кое-кого
дарами,  задобрить  их  и  укротить.  Он  сулит  простому  народу   свободу,
потерявшим имущество - возвратить утраченное, рабам -  также  свободу.  Кто,
приводя в