ала 
непорочной девой. Может, это постарались еретики? А может быть, это сами иудеи 
фальсифицировали предсказание о Мессии, чтобы снять с себя обязанность признать 
Иисуса в качестве ожидаемого спасителя?
В сочинении О граде Божием (XV, 13, 7) Блаженный Августин размышляет о том, как 
стало возможным, чтобы иудеи подделали Святое Писание: «в его время» таково 
было расхожее мнение. Но иудеи давно жили рассеянными по всему свету, лишенными 
объединяющего и координирующего религиозного авторитета. Соответственно, 
предприятие единообразной подделки рукописей Святого Писания должно 
предполагать наличие колоссального и сложно реализуемого всемирного заговора. 
Куда вероятнее, что рукописи были созданы гораздо позже, причем списаны с 
одного образца.
«Письма папы и известия о Синодах и Соборах – поддельны», – утверждает Жермон и 
приводит тому убедительные доказательства, называя имена или, по меньшей мере, 
группы фальсификаторов. Кодекс святого Илария, хранящийся в аахенском пфальце, 
подделан известным епископом (книга 2, часть 2), называемом Жермо-ном по имени. 
Одна из книг, входивших в корпус трудов Блаженного Августина и издаваемая как 
часть собрания его произведений, Contra quinque hostium genera (Против пять 
видов врагов) написана Готтшалком в IX веке: в ней он высказывает свое 
осуждение Хинк-мара. Многие сочинения Августина, Оригена, Иеронима, Исидора 
Севильского, Бернара и т. д. – подделаны. Подделыциками Жермон считает 
известных еретиков: Ария, эбионитов («бедных») и альбигойцев. Среди последних 
он выделяет особо некоего Арналь-до, коего в этом качестве выявил епископ 
города Тюи. Многих авторов подделок, авторитетных богословов, он называет по 
имени.
Изменениям подвергались согласно Жермону и книги Святого Писания. Евангелие от 
Луки и несколько Посланий апостола Павла изменены Маркионом до неузнаваемости. 
«Это установили еще Ириней и Тертуллиан», – пишет Жермон. Обладая огромной 
эрудицией, он всегда ссылается на признанные авторитеты. Греческие послания 
Климента Римского, Игнатия Антиохийского и Дионисия Коринфского он также 
объявляет подделками. Жермон опирается также на исследования одного из 
виднейших профессоров Сорбонны, Жана Б. Котелье (1627-1686), эллиниста, 
предпринявшего в своем труде о ранних теологических сочинениях II века попытку 
классификации источников.
О хрониках Готтшалка, Хинкмара и прочих придворных франкских летописцах Жермон 
написал отдельную книгу. Достаточно, однако, заметить, что в обсуждаемой нами 
здесь его книге Жермон называет монахов из Корби «образцом неверия и 
бесстыдства». «Коли грязен источник, не может быть чист истекающий из него 
ручей», – пишет он на своей несколько грубоватой латыни. Острота мысли в нем 
удивительным образом сочеталась с утонченным способом ее выражения, часто 
несколько затемняющим смысл сказанного. Однако он ни в коем случае не был 
еретиком: напротив, он все время утверждал, что истина известна церкви, что 
именно она владеет ситуацией. Более того, он считал, что именно церковь в 
первую очередь заинтересована в поисках истины.
Поэтому первоначально многие богословы встали на его сторону; еще бы: намерения 
ученого монаха были более чем похвальны – очистить отягощенную фальсификациями 
церковную историю к вящей славе истинной веры. Но как только стало очевидно, 
сколько имен придется «вычищать», пока церковь полностью не «очистится», все 
высшее духовенство как один поднялось против Жермона и добилось его проклятия. 
Сегодня его имя упоминается разве что в ироническом смысле, как одного из 
строптивых «маргиналов» на обочине теологической мысли. Однако вполне 
обоснованную критику Жермона по силе убеждения и методу подбора аргументов 
вполне можно сравнить с системой Гардуэна (А. Мюллер, 1996, с. 532). Причина, 
по которой я цитирую Жермона и Ло-нуа, проста: очень важно, что люди, 
воспитанные в лоне католицизма и заслужившие признание коллег-богословов, 
отважились на критику церкви, не утратившую актуальности и сегодня.
«Насколько искажалась в наших глазах историческая картина мира, – пишет 
Бернхайм (1912, с. 75), – лучше всего представить себе наглядно, взяв старый и 
всеми уважаемый учебник истории и сравнив его с новым. Вот, например, 
Генеалогические таблицы Иоганна Хюбнера, вышедшие в 1708 году и с тех пор 
считавшиеся самым надежным историческим пособием. Хюбнер приводит длинный ряд 
предшественников франкского правителя Хлодви-га I: „короли Сикамбрии, короли 
западных франков, герцоги восточных франков"; все – с точными датами времени 
правления и генеалогическими древами. Однако из более чем 60 персонажей в 
реальности