ваются на трудах Юлиана Африканского, 
Климента Александрийского и Евсевия
[134]
; другие авторы датировок почти не приводят. У Климента (он ссылается на 
Аристодема из Элиса и Полибия) олимпийская эра начинается от 28-й олимпиады, то 
есть первая олимпиада состоялась в 884 году до н. э. Юлий Африканский, ссылаясь 
на Кал-лимаха, начинает отсчет лет от 14 олимпиады, значит, первая олимпиада 
должна была состояться в 828 году до н. э. Современные авторы указывают на 776 
год до н. э. как на начало олимпийской эры. При такой красочной неразберихе 
приходилось снова заполнять лакуны вымышленными персонажами. Составлялись 
списки олимпиоников, якобы побеждавших на олимпиадах, удлинялись списки 
правителей и т. д.


Евсевий
[135]
поправляет Геродота и даже старика Цицерона, который, мол, неверно (на 140 лет 
позже) датировал Пифагора. Известен также ловкий способ приведения в 
соответствие разнящихся датировок. Так, по церковным данным, иудейские цари 
правили с 997 года до н. э., а по современным – с 926-го; разница составляет 
997-926 = 71 год. В ходе «снятия» этого противоречия даты и цари постепенно 
сближаются, и к вавилонскому пленению (к своего рода неопровержимой базисной 
точке отсчета) они сводятся с разницей всего лишь в 5 лет (у Евсевия даже – в 2 
года). Удачная игра в олимпийскую временную рулетку.





Глава 10. ГЛАВНЫЕ СВИДЕТЕЛИ


Я хотел бы еще раз подчеркнуть примечательный факт: «Откровение Иоанна» 
существенно отличается от остальных текстов Нового Завета. Можно предположить, 
как это сделали Лейпольдт и Виндиш, что в «Откровении» содержится ранняя 
программа, предвосхищающая библейский канон.

В свое время я предпринял критическое исследование видений Иоанна (моя 
«Последняя книга» была написана в 1981 г., но вышла из печати только в 1993 г.) 
и установил, что реконструированный мной первоначальный текст был чуть ли не 
удвоен за счет позднейших чужих вставок и что текст создавался, по меньшей мере,
 тремя составителями: самим автором Иоанном с острова Патмос; 30 лет спустя 
вторым автором – неким малоазиатским церковником,
обогатившим
текст своими стихами; еще 15 лет спустя текст снова пересматривался, 
дорабатывался и был значительно дополнен (например, семью «посланиями») 
«редактором», уже представлявшим себе облик создающейся церкви. Помимо этого к 
тексту «прикладывались» еще трижды: некие «сотрудник», «окончательный редактор» 
и «доработчик». Напевный строй и архаичный образ мышления «Откровения» дает 
основания предположить, что текст был создан задолго до всех остальных книг 
Нового Завета и частично послужил им образцом. Доказательством раннего 
происхождения и подлинности текста служит отсутствие в нем упоминаний о 
распятии, об ожидании скорого «пришествия» Иисуса; о Евангелиях и Тайной вечере.
 Совершенно очевидно, что имена «Иисус» и
(рис. 15; 35; 36)
«Христос» были вставлены в текст позднее.

Сегодня я вынужден отказаться от моей собственной датировки, разработанной в 
1980-1981 гг. для отдельных фаз становления текста «Апокалипсиса». Она, в 
принципе, не противоречила хронологическим установкам современных богословов и 
даже опиралась на временные представления теологов. За прошедшие 20 лет мне 
стало ясно, что хронология первого тысячелетия абсолютно фантастична и что 
привязка к каким-либо хронологическим ориентирам первого тысячелетия невозможна.
 Сегодня я могу лишь очень приблизительно отнести время создания «Апокалипсиса» 
к эпохе «незадолго до 1000 года».
Одновременность создания «Откровения» и Корана бросается в глаза во многих 
местах текста «Апокалипсиса». Не это ли стало причиной тому, что Восточная 
церковь, научившаяся настороженному обращению с Кораном, некоторое время 
препятствовала включению текста «Апокалипсиса» в библейский канон. В 
«Откровении» Иисус умирает, «пронзенный», словно германский герой, копьем; в 
Коране смерть Иисуса на кресте категорически отрицается. Евангельская версия о 
смерти на кресте и сопровождавшем ее ударе копьем – не более чем неуклюжее 
компромиссное решение.
Можно назвать еще несколько положений, роднящих «Откровение» и Коран: впервые 
столь выразительно и инновационно подчеркнут книжный характер божественного 
послания, огромное могущество ангелов и всесокрушающая сила Страшного Суда (за 
подробностями я отсылаю к моей книге 1993 г.).
Богословские дискуссии о возможности свободы выбора для человека, принявшие в 
исламе особенно ожесточенный характер (мутазила), определили и характер 
«Откровения». После Иоанна, выступавшего за свободу воли, за текст взялся 
второй «автор», высказавшийся против этого положения. После него «составитель», 
робко, не без оговорок, вставил в текст свою защиту идеи Иоанна о свободе воли 
человека.

Раскол («схизма») христианской церкви
[136]
на византийскую и римскую (1056 г.) положил начало существованию католической 
церкви. Правда, пока не в Риме, но предположительно в южной Франции и в Париже
[137]
.


Итак, следуя за «Откровением» и опираясь на ранние Евангельские гармонии, 
появился, наконец, Канон («мера»; список книг Нового Завета, рассматриваемых 
как слово Божье); шаг за шагом принимавший все более четкие очертания. 
Одновременно, в более жестких условиях, проходит развитие ислама. В исламе в 
эту эпоху шла уже ожесточенная борьба за Коран «несотво-ренный», за признание 
его «извечно существующим» словом Божьим. Я не хочу вдаваться в подробности 
«Широкомасштабной Операции», шедшей в ту эпоху в исламе