остается спорным. Шла ли речь о солдатах, просто-напросто "вооруженных на 
турецкий манер" или же о настоящих мусульманах? По крайней мере, часть из них 
действительно была мусульманами, возможно принявшими крещение, что объясняет 
ярость Саладина, приказавшего перебить в 1169 г. всех пленных туркоплов, 
находившихся на службе у тамплиеров, - возможно, он имел дело с 
вероотступниками. 
      Местное население можно было встретить и в личном окружении баронов. 
Камерарием самого Балдуина I был сарацин, который, уверяет нас хронист, был 
очень близок к королю, гордившемуся им больше чем кем-либо из своих подданных. 
"Он был сарацином, но некогда, стремясь к благому делу, испросил крещения, 
причем, казалось, так истово, что сам король снизошел до него: он приказал 
крестить его, сам держал над купелью, и дал ему свое имя; затем же он принял 
его в свой дом". 
      Сам же король от этого и пострадал, ибо спустя много лет этот сарацин 
попытался его отравить. Рено Сидонский принял к себе на службу мусульманина 
(который так и не принял крещения), ставшего его "писцом". Ко всему прочему 
франкские сеньоры для управления своими новыми владениями испытывали слишком 
большую потребность в услугах толмачей, "драгоманов", чтобы пренебрегать их 
службой: но известно, что в большинстве случаев завоеватели охотно доверяли им, 
что показывает, как между франками и сарацинами могла возникнуть столь 
неожиданная приязнь. Гильом Тирский свидетельствует, что сирийские врачи 
снискали благорасположение "пуленов" (франков, рожденных в Сирии), если ему 
верить, то мода предписывала пользоваться их услугами; наоборот, некоторые 
трактаты арабов учитывали медицинские традиции франков. "Люди с Запада, мы 
превратились в жителей Востока Вчерашний итальянец иль француз стал 
галилеянином или палестинцем Житель Реймса или Шартра теперь обратился в 
сирийца или антиохийца Мы позабыли свою родную страну Здесь же один владеет 
домом и слугами с такой уверенностью, как будто это его наследственное право с 
незапамятных времен Другой берет в жены сирийку армянку, или даже крещеную 
сарацинку Третий живет в семье местных Мы все говорим на нескольких языках этой 
земли" 
      Эти строки Фульхерий Шартрский написал около 1120 г Поскольку этот 
хронист принял участие в первом крестовом походе в звании капеллана Балдуина I 
и осел в Святой Земле ему выпал шанс своими глазами увидеть, как происходило 
заселение франками Сирии Каждый историк, занимавшийся крестовыми походами так 
или иначе цитировал этот текст ибо в нем представлено одно из самых 
удивительных свершении в истории крестоносного движения - стремительное 
освоение франками захваченной страны в невероятных условиях, поскольку все им 
было чуждо и незнакомо - и климат, и этнос, и язык и, прежде всего, религия В 
вопросах религии франки противостояли сарацинам, но национальность не была для 
них препятствием Христианин не стеснялся жениться на сарацинке при условии, что 
она приняла крещение Для человека XII в не существовало расизма, с помощью 
которого работорговец XVI в старался узаконить свои коммерческие операции Если 
христианин сражался с мусульманином, то, по крайней мере, он рассматривал его 
как равного себе если сравнить подобное поведение с колониальными методами XVII 
в или предрассудками XX в приведшими, например, к сегрегации, то представления 
крестоносцев могут показаться на удивление "прогрессивными" Ни один крестоносец 
не чурался взять в жены уроженку страны 
      Как и в случае с национальностью, в латинских королевствах не 
существовало языковых затруднений В Святой Земле говорили на языках всех 
проживавших там народов Естественно, бароны и сержанты общались меж собой на 
своем родном языке, который в большинстве случаев был северофранцузским (он 
преобладал в Иерусалиме и Антиохии), а в Триполи, владении Сен-Жиллей 
провансальским (ланг д'ой) Многие из баронов впоследствии обучились арабскому, 
те же, кто родился в Святой Земле (их звали пуленами), считал для себя 
естественным знать язык коренного населения Таковы были многочисленные 
персонажи, которых мы уже встречали на страницах книги - не только ученый 
Гильом Тирский, но и бароны - Рено Сидонский, Онфруа Торонский, в свое время 
отказавшийся стать Иерусалимским королем В прибрежных городах был слышен 
итальянский говор, язык большинства купцов, которые прибывали туда из Генуи, 
Пизы и Венеции 
      Наконец, вся история латинских королевств подтверждает, что крестоносцы 
очень быстро осознали разобщенность мусульманского мира и воспользовались ей 
Они сумели извлечь для себя выгоду из многочисленных распрей, раздиравших ислам 
В мирное время они заключили соглашение с султанами Дамаска (1115) этот союз 
неоднократно расторгали, особенно во время опрометчивой экспедиции, 
предпринятой против Дамаска вопреки мнению баронов в рамках второго крестового 
похода, но затем опять возобновляли Кроме того (и это одна из главных страниц в 
истории крестовых походов), латинские королевства вступили в союз с Египтом. 
      Крестоносцы не замедлили признать силу, которой в ту эпоху являлась в 
мусульманском мире диссидентская секта исмаилитов. Король Балдуин II первым 
даровал им свое покровительство (1129 г.). На протяжении всей истории крестовых 
походов этот союз с ужасными "ассасинами", о которых ходили самые разнообразные 
легенды, будет периодически возобновляться. 
      "Ассасины" в реальности были представителями самой крупной диссидентской 
секты ислама - шиитов. Точно известно, что незадолго до крестовых походов один 
из их предводителей, Аль Хасан, захватил замок Аламут, своеобразное орлиное 
гнездо к югу от Каспия, откуда мог бросать вызов остальному миру. Этот замок 
стал резиденцией предводителя "ассасинов", в средневековых текстах прозванного 
Старцем горы. Ходили слухи, что в замке росли чудесные сады, где приверженцы