ворот, где он находится, и так, с веревкой на шее, должен прийти на капитул и 
опуститься на колени пред тем, кто ведет капитул, и оттуда должен умолять с 
рыданиями и слезами <...> чтобы они сжалились над ним".

Если речь идет о ком-то, от кого орден предпочел бы избавиться, командор может 
сказать ему: "Дорогой брат, вы знаете, что вам следует принести великое и 
долгое покаяние, и если вы попросите разрешения обратить вас к другому ордену, 
чтобы спасать свою душу, я полагаю, что вы обретете выгоду для себя". Но если 
умоляющий настаивает в своей просьбе, нет права отказать ему в этом. Его 
передают духовнику, который надевает на него облачение без креста и помещает 
его у себя в доме. В течение года и дня он работает с рабами, ест на земле и 
постится три раза в неделю - покуда капитул не окажет ему милости. Самое 
удивительное доказательство могучей привлекательности, которую вызывал орден, - 
что рыцари готовы добиваться права снова носить белый плащ на столь 
унизительных условиях.

<...> Брат Пон де Гюзан покинул Дом в Провансе и женился, а по истечении 
некоторого времени его жена умерла, и он попросился заново вступить в Дом. 
Братья ему сказали, что он был их братом и что не может вернуться в Дом, не 
покаявшись сначала. И Пон де Гюзан ответил, что он никогда не приносил ни обета,
 ни обещания, а на самом деле он ехал в Святую землю и захворал на корабле, и 
попросил быть принятым в орден, и на него набросили плащ, как если бы он был 
мертв; но впоследствии он жил как брат и стал туркополом монастыря. А потом он 
решил, что его ничто не удерживает в ордене Храма, и снял свой плащ, и вернул 
все, что должен, следуя обычаям, и ничего не унес, а теперь он хотел бы быть 
братом.

Братья ответили, что он должен считаться братом по церковному праву, как если 
бы он принес обет и обещание, потому что прожил так долго в нашем Доме. И он 
был приведен к покаянию в год и день, и выполнил свое покаяние, и вернулся в 
Дом. [443]

Этот рассказ происходит из каталонской версии, которая также повествует о 
случае, когда тамплиер покидает орден и в тот же день подымается на борт судна. 
Если он раскаивается в своем бегстве и объявляется в каком-либо командорстве 
ордена Храма, ступив на землю, его отсутствие исчисляется только одним днем, 
"ибо тот, кто находится на борту корабля, не делает то, что хочет", и его 
наказание, таким образом, должно быть легче. Если судно привозит его в Акру, он 
должен просить капитана и других достойных мужей, находящихся в путешествии, 
проводить его к магистру ордена Храма, чтобы засвидетельствовать его поведение 
в пути и походатайствовать в его пользу.

В Каталонском уставе рассказывается об одном из наиболее ошеломляющих дел. Б 
Каталонии случилось, что некий тамплиер из недоброжелательства изготовил 
фальшивые буллы кардинала-исповедника. Он показал их некоторым из своих 
сотоварищей, требуя хранить это в тайне. Последние его горячо порицали, но не 
донесли на него. Подделыватель предъявил свои буллы на генеральном капитуле, 
где подлог был немедленно обнаружен, вызвав всеобщее возмущение. Заставили 
взывать о милосердии всех, кто знал об этом, и отстранили их, дабы отдать под 
суд великого магистра и Заморского монастыря. Главный виновник сбежал, но 
командор привел остальных в Акру, где они предстали перед судом Тома Берара, 
тогдашнего магистра ордена Храма. Поскольку они настаивали и говорили, что не 
ответственны и были неправы только в том, что промолчали, их обвинили в 
преступлении заговора; однако капитул большинством голосов осудил их к потере 
одеяния - "с великим и долгим покаянием" - оговаривая, чтобы они никогда не 
могли исполнять свои первоначальные обязанности в Арагонской земле. [444]

Как пример наказания изменника "Установления" приводят историю брата Роже 
л'Альмана, ставшего пленником в битве при Газе в 1244 г.; сарацины заставили 
его поднять палец и признать Закон - произнести формулу исламской веры. Потом 
Роже оказался в темнице с другими тамплиерами и не признавал своей вины, все 
время протестуя и говоря, что не понимал, что ему велели говорить. Ему дали 
отсрочку до освобождения, после чего он был судим генеральным капитулом и 
изгнан из ордена. Скандал должен был быть громким; Альманы принадлежали к 
высшей знати Святой Земли, а один - Рено л'Альман был компаньоном магистра 
Армана Перигорского в то же самое время. [445]

Существуют немало примеров капитулов, состоявшихся в плену: еще доказательство 
уважения тамплиерами своего устава и обычаев своей монастырской жизни. В 
каталонской версии сообщается, что "плененные братья не должны носить свою 
одежду с крестом"; те, кто отпущен, чтобы договориться об освобождении 
остальных, надевают ее только для молитв и во время трапезы. Только магистр 
имеет право вернуть освобожденным братьям их одеяние и "все, что им надлежит".

Трое тамплиеров воззвали к милосердию на капитуле, проводившемся в плену, в 
темницах Алеппо. Один сказал, что взял кольчугу только что умершего брата; 
второй присвоил шлем рыцаря, уезжавшего на Запад, а свой вернул в хранилище. 
Третий отнес удила своей лошади в шорную, чтобы там их починили, и так как был 
дежурным, то взял оттуда другие удила, ему не принадлежавшие. Сотоварищи по 
плену понимали, что все трое рисковали быть исключенными из ордена Храма, но