поскольку они находились в темнице и достаточно претерпели страданий и боли, то 
делу не дали ход, ибо совершившие проступки были достойными мужами и их хотели 
пощадить. [446]

Пенитенциалий ордена Храма называет около тридцати проступков, влекущих за 
собою потерю одеяния. "Ибо это наказание применяется к братьям за достаточно 
дурные поступки, которые они могут совершить". Эти пороки группируются в три 
или четыре категории. Отказ повиноваться из-за гнева и ярости, к которому 
относятся с великой снисходительностью; ссоры между братьями; однодневные 
отлучки, сопровождаемые пристыженным возвращением на следующий день; порча 
имущества Дома по небрежности, - что уже много серьезнее. В некоторых случаях 
уточняется, что у него [провинившегося] не может оставаться одеяние, но в общем 
в воле братьев забрать его или оставить, и составитель склоняется к милосердию. 
Примеры, которые он приводит, свидетельствуют о проступках менее серьезных, чем 
те, по поводу которых возникал вопрос об исключении из ордена, и проступки эти 
часто имеют комическую сторону.

В противоположность десяти случаям, порождающим исключение из ордена и не 
допускающим просьбы о помиловании, здесь принимаются во внимание внешний вид, 
доблесть тамплиера. "Но об этом деле знайте, что должно хорошенько посмотреть 
на брата и его поведение: если он <...> доброй жизни и честной, братья должны 
проявить к нему больше доброты <...> лучше бы им оставить ему одежду, и смелее 
и легче должны и могут они договориться ее оставить". Эта снисходительность, 
однако, небезгранична. Один тамплиер, вместо того, чтобы ответить "во имя Бога" 
на приказы своего командора, сказал ему: "Может быть, я это сделаю!.. И все 
братья не допустили оставить ему одеяние, потому что он не исполнил приказа при 
первом слове". [447]

Особое понимание необходимо для оценки деяний, совершенных в гневе и ярости. 
Тамплиеров предупреждают об исповеди на капитуле, если они разгневали своего 
брата, - это проступок более серьезный, чем разгневаться самому.

Если кто-либо отказывается повиноваться приказам вышестоящего, можно снять с 
него одеяние и заковать в кандалы. "Но жестокостью было бы поступить таким 
образом, поэтому должно оставить его охладить свой гнев и подойти к нему 
благородно, и ему сказать: "Дорогой брат, выполните приказ Дома"; это более 
по-божески. И если он его выполнит, и убытка ни в чем не приключится, следует 
его успокоить Бога ради и получить добрую благодарность от него, и можно ему 
оказать великое добро и великое милосердие". Мы можем сказать: "Повиновение для 
таких рыцарей происходит не без величия души <...> если они ревностно приемлют 
дисциплину, то совершают подвиг". [448] Равным образом можно простить брата, 
если он сказал в гневе и ярости, что уедет к сарацинам, - если брат этот 
доброго поведения; но если его можно в чем-то заподозрить, "одеяние не может 
ему принадлежать".

Тамплиеры тщательно следят за всем имуществом Дома, которое находится в их 
руках. Орден может быть богат, но он не приемлет расточительности. 
"Установления" его полны частных подробностей жизни. Однажды, когда монастырь 
находился в укреплении Казаль Брахим, рыцари совершали прогулку по берегу реки. 
"Один из братьев взял свою палицу и бросил ее вослед птице, которая была на 
берегу реки; палица упала в реку и была потеряна. Ему оставили одежду Бога 
ради". В Монпелье другой рыцарь разбил меч, пробуя качество закалки металла. Он 
отправился по эту сторону моря (в Палестину) взывать о милосердии за 
случившееся. Капитул осудил его на потерю одеяния, потом его ему оставили Бога 
ради. [449] Тамплиер из Дома Тира нес в руке стаканчики для игры, стеклянные 
или фарфоровые; он уронил один, и тот разбился; "и брат взял все стаканчики и 
разбил их, а потом сказал, что так выразилось неблаговоление [к игре] Бога и 
Матери Его, и потом он взывал о милосердии за это дело". Он также был прощен. 
[450]

Командоры часто ответственны за самое разное добро, доверенное их попечению. 
Богатый сеньор с Кипра просил поухаживать в конюшнях Дома ордена Храма за своей 
больной лошадью. "И когда она выздоровела, на ней поскакал командор и поднял 
зайца, и бросился за ним, а лошадь упала и покалечилась, и от этой раны 
издохла". Командор ездил взывать о прощении в Акру, "и потерял свое одеяние, а 
некоторые говорили, что его можно было бы заковать в кандалы за столь великий 
ущерб". [451]

Строже проступки наказывались в военное время. Брат Жак де Раван, командор Дома 
Акры (одного из главных Домов ордена Храма в Сирии), предпринял набег на 
крепость Роберта (Кефр Кенна) с рыцарями, сержантами и местными наемниками. 
Поднялись сарацины, и тамплиеры понесли кровавое поражение, потеряв всех своих 
людей. Жак де Раван выбрался оттуда, но по возвращении его заковали в кандалы 
за совершенный без разрешения набег. [452] Брат Бодуэн де Борраж, командор 
рыцарей в Замке Паломника, совершил вылазку против турок, опустошавших 
побережье. Разведчики предупреждали его, что враг очень многочислен и лучше 
было бы повернуть назад. Вопреки их мнению, он дошел до Мирлы, где его отряды 
были окружены и уничтожены. Сам он с двумя рыцарями ускользнул. Друзья тут же 
отослали его из страны, чтобы спасти от осуждения. "Но никогда больше не обрел 
он власти в ордене Храма," - пишет составитель "Установлений", весьма