и заключили союз с султанами Дамаска и Хомса, и с правителем Крака, кои 
позволят нам легко подчинить Вавилонское королевство и занять, наконец, всю 
окружающую нас сарацинскую территорию. Султан Дамаска и сеньор Крака тут же 
передали под христианское богослужение всю площадь по эту сторону Иордана, за 
исключением Наблуса, Сент-Авраама и Беиссена <...> Нет сомнения, что эта 
счастливая и благоприятная ситуация могла бы продлиться долго, если бы 
христиане по эту сторону моря [на Востоке] пожелали бы тотчас одобрить эту 
политику. Но увы, сколько людей на этой земле и прочих противостоят и враждебны 
нам из ненависти или зависти. Таким образом, мы и наш монастырь, при содействии 
прелатов церкви и некоторых баронов Земли, кои помогают нам, как могут, мы одни 
взяли на себя бремя ответственности за оборону <...> Мы предлагаем построить 
очень укрепленный замок на Тороне, близ Иерусалима, если люди по доброй воле 
окажут нам содействие. Надо думать, эта крепость позволит нам легко 
присматривать за страной и навсегда защитить ее от врага. Но наши владения 
ненадолго станутся защищенными от султана, человека весьма могущественного и 
коварного, ежели Христос и его приверженцы не придут нам на помощь. [406]

В то же время тамплиеры восстанавливали Храм Соломона в Иерусалиме и начали его 
укреплять - дело, в котором Фридрих II осмелился упрекать их: "Если магистр и 
братья не прекратят сооружать замок в Иерусалиме, что противно чести императора 
[!], все их имущество в Германии и Сицилии будет конфисковано". [407]

Время между 1240 и 1244 гг., - годы триумфа тамплиеров, и триумфа подлинного. 
Они по-настоящему чувствовали себя спасителями Святой Земли и без колебаний 
были готовы пролить свою кровь и отдать свое золото ради сохранения своего 
наследия. Именно в этот момент они отстроили Сафет - ценой каких усилий и 
затрат! Они предложили возвести другой замок на Тороне и привели в порядок 
оборонительные сооружения Иерусалима. Но созидательная политика, вдохновляемая 
Арманом Перигорским, быстро остановилась. Смерч, пришедший из глубин Азии, 
всколыхнул Восток, перемешал народы, стер границы и достиг даже Европы. Весной 
1241 г. монголы совершили набег на Пруссию и Венгрию. В одеждах из черной 
лоснящейся кожи, верхом на степных конях, вооруженные луками с двойным изгибом 
и стрелами с железными наконечниками, монгольские всадники при необходимости 
проходили шестьдесят и более километров за один день. Их оружие превосходило 
арбалет, а в тактике и стратегии они знали секрет продвижения в обход 
противника. Их первая встреча с рыцарством Европы состоялась 9 апреля у Легницы 
в Польше. Польский князь Генрих, германские рыцари северной марки, тамплиеры 
провинции Риги пали под натиском правого крыла захватчиков. Неделей позже центр 
и левое крыло войска монголов разбили армии венгерского короля у селения Мохи в 
Карпатах. Тамплиеры Славонии и Венгрии сражались в первых рядах и пали на поле 
битвы. Семьдесят тысяч человек погибло при Мохи, и монголы преследовали 
оставшихся в живых до берегов Адриатики. [408]

Народы Запада взволновались. Зловещие слухи о жестокостях татар переходили из 
уст в уста: их называли людоедами и говорили о их демоническом происхождении. 
Магистр ордена Храма во Франции Пон д'0бон написал молодому Людовику IX после 
вестей из Легницы, но еще до событий при Мохи: "Знайте, что татары разорили 
землю, принадлежащую герцогу Генриху Польскому, и убили его с великим 
количеством его баронов, а также шестью нашими братьями <...> и пятьюстами 
нашими воинами. Трое из наших спаслись, и знайте, что все немецкие бароны и 
духовенство, и все из Венгрии приняли крест, дабы идти против татар. И ежели 
они будут по воле Бога побеждены, сопротивляться татарам будет некому вплоть до 
вашей страны". [409] В Париже король готовился принять мученическую кончину во 
главе своих рыцарей.

Смерть великого хана в глубине степей случайно избавила Европу от одной из 
наиболее великих опасностей, когда-либо нависавших над Западом. Опасность 
переместилась на Ближний Восток.

Договор с Дамаском, оборонительные сооружения, возведенные тамплиерами в 
Иерусалиме, способсгвовали возвращению христиан в Святой Град, хотя город еще 
не был в состоянии обороняться. Но в августе 1244 г. растянувшиеся колонны 
туркмен, вытесненных монголами, начали переходить Иордан. Магистр ордена 
Госпиталя, находившийся в Иерусалиме, собрал мужчин, женщин и детей, окружил их 
своими рыцарями и возглавил массовый исход к Яффе. Но, несмотря на 
предупреждения братьев св. Иоанна, ложные или плохо понятые слухи вновь 
призвали беженцев в Святой Град. [410] Они вернулись туда одновременно с 
туркменами, которые перебили их и разграбили церковь Гроба Господня. 
Воины-кочевники двигались к Египту, чтобы стать союзниками или наемниками 
султану, и опустошали все на своем пути.

Питаемая Арманом Перигорским надежда бдить и защищать полученные обратно земли 
таяла перед этой неожиданной опасностью. Однако союзники с обеих сторон держали 
слово. Тамплиеры, госпитальеры, примирившиеся в годину общего бедствия, и 
светские бароны Сирии дошли до Акры, где к ним присоединились султаны Дамаска и 
Хомса, а также правитель Крака. Они оказались перед мамлюками Египта и 
туркменами под командованием Бейбарса, монгольского раба, достигшего сана эмира 
и ставшего позднее султаном Египта, покорителем Ближнего Востока.

Битва началась 17 октября. Бейбарс направил свою атаку сначала на левое крыло,