Рамла была всего в тридцати километрах от Иерусалима - в двух переходах, - но 
дорога шла через крутые подъемы и отвесные спуски, через ущелья, очень удобные 
для засад. Крестоносцы продвинулись до Бетенобля (Бейт Наблус), к подножию горы,
 где их остановили проливные дожди с градом. Одна гроза была столь сильной, что 
вырвала колья палаток и потопила вьючных животных. Погибли запасы 
продовольствия, оружие и доспехи покрылись ржавчиной. [272]

В таких условиях тамплиеры, госпитальеры и бароны Святой Земли советовали 
королю отказаться от штурма Иерусалима: опасались атаки турок еще в горах. Они 
настойчиво обращали внимание Ричарда и на то, что однажды взятый город в 
дальнейшем придется оборонять. [273]

Тамплиеры никогда не считали Иерусалим хорошо подготовленным к обороне, пока 
пограничные с Египтом крепости, такие, как Дарум, Газа, Крак и Монреаль, 
находились в руках мусульман - это был ключевой момент их политики. Они будут 
так же противиться штурму Иерусалима в 1219 и 1229 гг. На совете в Бетенобле 
план тамплиеров явно сводился к укреплению портов и других стратегических 
укреплений до начала движения вглубь страны. Их мнение, высказанное королю - 
"на деле придерживать крестоносцев, дабы их желание освободить Святой Град не 
было выполнено", - исходило из целесообразности. Оба магистра прекрасно 
понимали, что все им не удастся удержать. Большая часть сирийских баронов 
только что потеряла фьефы и состояния. Обиженный Конрад Монферратский пребывал 
в Тире. Во время всей кампании оба монастыря при любых испытаниях проявили 
дисциплину и доблесть. Когда крестоносцы горько сетовали на жару и холод, на 
грязь и пыль, тамплиеры и госпитальеры, стиснув зубы, заменяли сторожевых псов. 
Когда французы или англичане с ностальгией говорили о возвращении на Запад к 
своим очагам, женам и детям, рыцари-монахи умолкали. Единственным местом, 
связующим их всех, был Святой Град. Но когда Роберт де Сабле посоветовал 
Ричарду взять Аскалон и Дарум, прежде чем рисковать наступлением на Иерусалим, 
его осторожность расценили как новое доказательство "предательства тамплиеров".

Следуя мнению обоих магистров и, возможно, не будучи уверен в своих силах, 
Ричард остановил продвижение на Иерусалим и возвратился в Рамлу, чтобы 
двинуться на Аскалон. Разочарование оказалось горьким. Множество французов, 
покинув войско, отправилось в Яффу, Акру и Тир. Дождь, грязь и холод усугубили 
всеобщее уныние.

Именно в праздник святого Илария войско охватила печаль и тоска по возвращению. 
Каждый желал видеть себя мертвым и проклинал день своего рождения, потому что 
предстояло возвращаться назад. Все войско было в замешательстве, оно слишком 
устало и исстрадалось. Никто не знал, что предпринять, чтобы забрать с собой 
снедь, которую привезли; все вьючные животные ослабели от холода и дождей и 
подхватили лихорадку. Когда же их нагружали продовольствием, они, бредя по 
грязи, падали на колени на землю, и люди проклинали все на свете и лезли из 
кожи вон <...> Войско, мрачное и задумчивое, заночевало в Ибелене, и поутру, до 
восхода солнца, отбыли те, кто отправился вперед разведывать территорию. 
Палатки сняли, и войско поскакало во всеоружии: но ни одна живая душа никогда 
не рассказала бы вам о худшем дне. Ничего подобного в прошлом не было. Рыцари 
лишились своего продовольствия из-за вьючных животных, которые пали <...> 
Вскоре после обеда они прибыли в Аскалон. Они нашли его повергнутым и 
разрушенным, и пришлось им взойти на руины, чтобы в него попасть. [274]

Именно тогда, 20 января, Ричард остановился в Аскалоне до Пасхи, повелев 
восстановить стены - работа, которую выполняли все. Отношения Ричарда с 
французами становились все хуже и хуже - как в Палестине, так и на Западе - до 
момента, когда герцог Бургундский и его отряды покинули Аскалон и отступили к 
Конраду Монферратскому в Тир.

Убийство Конрада одним из ассасинов Старца Горы и избрание молодого графа 
Генриха Шампанского иерусалимским королем ослабили напряженность между 
союзниками. Генрих был избран в некотором роде по народному согласию. Он был 
одновременно племянником Ричарда и Филиппа Августа; его вынудили жениться на 
королеве Изабелле, вдове Конрада Монферратского. Английский король возместил 
убытки Лузиньяну, уступив ему Кипр, и войско крестоносцев пополнилось у 
крепости Дарум, попавшей в руки христиан в канун Троицы.

Берег моря снова оказался в руках франков, и герцог Бургундский потребовал 
наступать на Иерусалим. Но Ричард отказался взять на себя такую ответственность.
 Крестоносцев было слишком мало, чтобы осадить город; пути их снабжения можно 
было легко перерезать. "Если вы желаете испытать приключение, - сказал Ричард 
им, - я вас по-дружески согласен сопровождать, но не стану во главе крестового 
похода". И он предложил принять во внимание совет пяти тамплиеров, пяти 
госпитальеров, пяти пуленов и пяти франков. После совещания, длившегося всю 
ночь в шатре магистра ордена госпитальеров, последние убедили короля не 
начинать кампании. Стояла жаркая пора, воды недоставало, а сарацины засыпали 
все колодцы в окрестностях Иерусалима. Туманно говорили о наступлении на 
"Вавилонию", т. е. на Каир, но все знали, что крестовый поход не удался. 
Оставалось только заключить перемирие с султаном. [275]

Последний эпизод крестового похода - наступление Саладина на Яффу и