облавы "на львов и вредоносных животных", которые иногда нападают на лошадей 
каравана.

Когда лагерь снимается, братья седлают коней и покидают место только по приказу 
маршала. Они готовятся к отъезду, привязывая веревкой к седлу вьючного 
животного колышки от своего шатра, пустые фляги, топор и ведро. "И если 
какой-либо брат желает поговорить с маршалом, он должен пойти к нему пешком и 
потом возвратиться на свое место". [227] Как только братья получают приказ 
сняться со стоянки, "они обязаны посмотреть на своих местах, чтобы ничего из их 
экипировки не осталось <... > И потом сесть верхом и отправиться красиво 
отрядом, шагом или иноходью, с оруженосцами за собой, и, находясь в пустынном 
месте, держаться отрядом ради себя и своего снаряжения <...> И нагоняя отряд, 
каждый брат должен пропустить своего оруженосца и свои вещи перед собой". В 
героических романах оруженосец обычно следует за своим сеньором; тамплиеры же 
пускают их впереди, чтобы лучше за ними присматривать.

Если они передвигаются ночью, то так же, как и в своих командорствах, хранят 
молчание до тех пор, пока не произнесут тринадцать раз "Отче наш". Днем, если 
один из них желает поговорить с другим, тот, кто впереди, возвращается к 
едущему позади. "И если какой-нибудь брат скачет рядом с отрядом по своему делу,
 он должен ехать и подъезжать с подветренной стороны, чтобы отряду не досаждала 
пыль". Когда отряд переходит реку, братья (в мирное время) поят своих животных, 
не загораживая брода другим. В военное время они останавливаются, если только 
знаменосец подает им сигнал.

И если на пути будет брошен боевой клич, братья, находящиеся ближе всех, могут 
пересесть на своих [боевых] коней, взять свои щиты и копья и держаться спокойно,
 ожидая приказов маршала.

Многочисленные пассажи "Свода" и статутов указывают, что тамплиеры разделили 
все дороги Святой Земли на отрезки длиной в дневной переход, чтобы облегчить 
продвижение. Каждый этап заканчивался в каком-нибудь командорстве, в замке 
ордена Храма, на площадке для привала с колодцем, чтобы отряд мог утолить жажду.
 Так что патрули ордена и вся монастырская братия безостановочно проезжала 
расстояние, отделяющее пески Газы от гор Армении.

Когда монастырь совершает переход боевым порядком в военное время, рыцари едут 
в доспехах. За ними с копьями - оруженосцы, позади них ведут лошадей. Никто ни 
под каким предлогом не должен поворачивать назад, но рыцарь может "без 
разрешения немного вырваться вперед", чтобы испытать своего коня и проверить 
сбрую. Покидать боевой порядок перед лицом врага разрешено в единственном 
случае: дозволено прийти на помощь "любому христианину, ехавшему безрассудно, 
если на него нападет турок, чтобы убить". Брат, покинувший строй по любому 
другому поводу, будет отправлен в лагерь пешком в знак наказания и "потом 
предстанет перед судом Дома". [228]

До начала атаки подмаршал несет знамя рядом с маршалом. Чтобы подать сигнал к 
атаке, маршал во имя Божие сам берет знамя. Но так как он не сможет защищаться, 
держа древко знамени в правой руке, а поводья в левой, его окружают пять-десять 
рыцарей, которые "отбиваются от своих врагов вокруг знамени, как только могут". 
Маршал назначает одного из них командором над рыцарями и доверяет ему второе 
знамя, обернутое вокруг копья; это знамя он должен развернуть, если первое 
будет отбито или разорвано на куски. Если маршал тяжело ранен и не в состоянии 
быть впереди, его заменяет командор, который несет свернутое знамя, защищаемое 
эскортом.

Тому, кто держит знамя, строго запрещается опускать его или пользоваться им как 
копьем.

И наказание может быть столь великим, что возможно его заковать в кандалы, 
чтобы никогда больше не носить ему знамени и не быть командором рыцарей <...> 
Ибо когда опускают знамя, те, кто находится далеко, не знают, отчего это <...> 
и любой турок сможет скорее захватить его, когда оно опущено, чем когда поднято,
 а люди, которые теряют свое знамя, впадают в великую растерянность, и сие 
может обернуться к полнейшему разгрому.

В другом месте в статутах говорится, что брат, рыцарь или сержант монастыря 
может просить разрешения об отступлении, если он ранен, и что сержант, "ежели 
окажется без железных доспехов", может поступить так же, даже если он здоров. 
"Но брат-рыцарь поступить так не может <...> ибо он не должен покидать знамя ни 
по какой причине". Если же из-за внезапной атаки ни рыцари, ни сержанты не 
успели надеть доспехи, они должны держаться вместе и "вместе принять то, что 
Богу угодно будет им послать".

Рыцарь, оказавшийся в сражении отрезанным от своих братьев по оружию, 
присоединяется к первому же знамени, которое увидит поблизости, желательно к 
знамени госпитальеров. В случае поражения он не покидает поля битвы, покуда 
остается поднятым христианское знамя. Если же оно "склонится в поражении", то и 
рыцарь может повернуть поводья и укрыться "там, где ему посоветует Бог".