было бы их собственным, объединенные в почитании Бога своим уставом.

Среди них не найдут ни ленивых, ни праздных; когда они не на службе (что 
случается лишь изредка) или не заняты вкушением хлеба своего, воздавая 
благодарение Небесам, они занимаются починкой своих одежд или оружия, 
разорванных или искромсанных; или же они делают то, что их магистр им прикажет, 
или то, на что указывают им нужды их Дома. Ни один из них не является 
нижестоящим; они почитают наилучшего, а не самого знатного; между собой ведут 
себя учтиво и следуют заповеди Христа, помогая друг другу.

Дерзкие речи, ненужные поступки, неумеренный смех, жалобы и ропот, если они 
замечены, не остаются безнаказанными. Они ненавидят шахматы и кости; им 
отвратительна охота; они не находят обычного удовольствия в смешной погоне за 
птицами. Они избегают мимов, фокусников и жонглеров и питают отвращение к ним, 
к песням легкомысленным и глупым. Они стригут волосы коротко, зная, что, 
согласно Апостолу, [*5] мужчине не пристало ухаживать за своими волосами. Их 
никогда не видят причесанными, редко - умытыми, обычно - с всклокоченной 
бородой, пропахшими пылью, изможденными тяжестью доспехов и жарой <...> [103]

Этот грубоватый и нечистоплотный воин, противостоящий всем соблазнам Востока, 
быть может, никогда и не существовал за пределами воображения св. Бернара. Если 
первые Бедные рыцари и походили на него, то они уже не являлись образцом для 
Жоффруа Фуше, Осто де Сент-Омера, на равных общавшихся с самой высокой 
французской или нормандской знатью и вскоре ставших приближенными Людовика VII 
Французского и Генриха II Английского. Тамплиеры не были аскетами. "Memento 
Finis", [104] начертанное на форзаце их устава, может истолковываться двояко: 
"Думай о своем конце", - но также и "Думай о своей цели". Статуты являются 
трактатом о здравомыслии, ибо все должно делаться разумно (что равноценно - 
следуя Богу) и на благо Дома, но тем не менее - славно и достойным для ордена 
Храма образом.

Любопытно констатировать, что аббат Клервоский ничего не говорит о заботе о 
паломниках - первой заботе Дома, о которой тамплиеры никогда не забывали. "Мы 
не верим, чтобы верующие не знали, какое утешение и участие несут рыцари Храма 
беднякам, паломникам, нищим и всем тем, кто бы ни пожелал отправиться ко Гробу 
Господню <...>", - писал в это же время Эрлеберт Шалонский. [105] "Тамплиеры 
ухаживали за паломниками, как мать за своими детьми", - скажет два столетия 
спустя Жак де Моле. Но Бернар имеет в виду только святую войну, "хотя не было 
бы необходимости убивать язычников, если бы было возможно другим образом 
помешать им притеснять верующих". [106]

Что произошло с тамплиерами в Святой Земле за пятнадцать лет после Собора в 
Труа? Мы не знаем об этом почти ничего. Балдуин II устроил их в крыле своего 
дворца, древней мечети Аль-Аксар, которую христиане называли Дворцом Соломона. 
Его зять, Фульк Анжуйский, оставил им все здание, когда перенес свое жилище в 
Башню Давида.

В 1138 г. Робер де Краон и его сподвижники участвовали в битве при Такуа, [107] 
в которой погиб тамплиер Осто де Фоконбер из рода Сент-Омер. Несколько лет 
спустя Бернар Клервоский писал королеве Иерусалимской Мелизинде, дочери 
Балдуина II, которая осуществляла регентство при своем юном сыне Балдуине III:

Я удивлен, что уже давно не получаю от вас писем; но мой дражайший дядя Андре 
только что сообщил мне благоприятные новости о вас. Вы живете благостно и в 
мире, управляя своим имуществом и самой собою по совету мудрейших. Вы нежно 
лелеете братьев ордена Храма и относите их к числу своих друзей. Неизбежные 
опасности Святой Земли вы встречаете безбоязненно, мудро и предусмотрительно, 
по совету испытанных людей <...> [108]

Андре был братом Алеты де Монбар, матери Бернара; он стал сенешалем ордена 
Храма в 1150 г. (может быть, раньше) и магистром - в 1153 г. Андре должен был 
быть приблизительно того же возраста, что и его племянник, которого он пережил 
и который поддерживал с ним дружескую переписку.

Когда Бернар писал королеве. Святой Земле угрожали серьезные опасности. После 
смерти Фулька Анжуйского, мужа Мелизинды, корона досталась двенадцатилетнему 
мальчику. Регентша-мать Мелизинда, наполовину армянка, была чувственной и 
легкомысленной; вражда баронов раскалывала королевство. В то же время мусульман 
неожиданно возглавил грозный Зенги, атабек Мосула, первый из четырех великих 
вождей ислама, начавших джихад, священную войну до победы над христианами. 
[109] Франки называли его Кровавым, и прозвище ему соответствовало. Со времени 
смерти Фулъка в 1142 г. Зенги захватил графство Эдессу, которое не сумел 
защитить граф Жослен де Куртене. Именно потеря Эдессы вызвала второй крестовый 
поход.

Св. Бернар воспринял дело Святых мест как свое личное. Как и Петр Пустынник 
пятьюдесятью годами ранее, он прошел по всей Франции, проповедуя и воспламеняя 
сердца. На Пасху 1146 г., в Везеле, он "поднял Крест" перед Людовиком VII и 
Алиенорой Аквитанской, [*6] которые, вместе со всей французской знатью, дали 
обет отправиться в крестовый поход. Евгений III, своим избранием обязанный