передавать в [Дом ордена Храма]. Пускай слуги Церкви, следуя наказу Господа 
нашего, получают только пищу и платье и не позволяют себе иметь ничего другого, 
если только магистр по своей доброй воле не даст им оттуда в качестве милостыни.
 [100]

Итак - третье из главных различий между латинской и французской версиями; ибо 
французский перевод заменяет слова "капелланы, служащие в ордене", 
употребленное в общем смысле, на выражение "священники и клирики, временно 
собирающие милостыню". Это существенное различие указывает, что во время 
создания французской редакции предписание не должно было больше относиться к 
капелланам ордена Храма, составлявшим часть ордена.

И это возвращает нас к отправной точке, ибо капелланы были учреждены буллой 
"Omne Datum Optimum" 29 марта 1139 г., в которой тамплиерам по собственной воле 
было позволено изменять статуты, "соблюдаемые ими в течение некоторого времени 
и недавно записанные". Перевод устава был крайне необходим, - многие ли рыцари 
понимали латынь? Вполне можно предположить, что перевод датируется 1139-1140 гг.
 или немногим позже.

ГЛАВА V

"Похвала новому рыцарству"

Раз, второй и третий, мой дорогой Гуго, вы просили меня написать наставление 
для вас и ваших братьев и замахнуться на враждебных тиранов своим стилом, ибо 
копье запретно мне, - писал Бернар Клервоский Гуго де Пейену. - И вы заверили 
меня, что я был бы очень вам полезен, если бы оживил своими словами тех, кому я 
не могу помочь своей военной службой. Некоторое время я медлил с ответом вам - 
не потому, что не оценил вашей просьбы, но дабы суметь удовлетворить ее, 
насколько сие в моих силах. По правде, я заставил вас ждать достаточно долго <..
.> и теперь моим читателям судить меня, хотя и невозможно понравиться всем.

Новое рыцарство возникло на Земле Воплощения. Оно ново, говорю я, и еще не 
подвергнуто испытанию в мире, где ведет двоякую битву - то против врагов плоти 
и крови, то против духа зла на небесах. И то, что рыцари сии сопротивляются 
силою своих тел врагам телесным, я полагаю неудивительным, ибо не считаю это 
редкостью. Но когда они ведут войну духовными силами против пороков и демонов, 
я назову сие не только чудесным, но достойным всяческих похвал, расточаемых 
монахам <...> Рыцарь, который защищает свою душу доспехами веры, подобно тому, 
как облекает свое тело в кольчугу, и впрямь есть [рыцарь] без страха и упрека. 
Вдвойне вооруженный, он не боится ни демонов, ни людей. Конечно, тот, кто 
желает умереть, не боится смерти. И как бы побоялся умереть или жить тот, для 
кого жизнь есть Христос, а смерть - вознаграждение? Вперед же, рыцари, и разите 
с неустрашимой душой врагов Христа, с уверенностью, что ничто не может лишить 
вас милости Божией. [101]

Задача св. Бернара бьша довольно деликатной: каноническое право, как и народное 
мнение, запрещало монахам проливать кровь и рассматривало акт умерщвления, даже 
в сражении, как убийство. Но тамплиеры были одновременно рыцарями, призванными 
к войне, и монахами, подчиненными трем обетам. Бернару, таким образом, пришлось 
внести различие в их пользу между понятиями войны феодальной и войны святой, 
homiciddia [человекоубийство (лат.)] и malicidia [убиение зла (лат.)]. [102]

"Насколько же обеспокоены вы, мирские рыцари, трепещущие оттого, что 
одновременно отнимаете жизнь своего противника и жизнь своей души или губите 
собственной рукой тело и душу одновременно <...>" в то время, как крестоносец 
носит праведный меч Бога. Св. Бернар отталкивается от этих соображений, чтобы с 
пылом и самой едкой иронией бичевать мирское рыцарство:

Вы рядите своих лошадей в шелка и окутываете свои кольчуги каким-то тряпьем. Вы 
разрисовываете свои копья, щиты и седла, инкрустируете свои удила и стремена 
золотом, серебром и драгоценными камнями. Вы пышно наряжаетесь для смерти и 
мчитесь к своей погибели бесстыдно и с дерзкой заносчивостью. Эти лохмотья - 
доспехи ли это рыцаря или женские наряды? Или вы думаете, что оружие ваших 
врагов остановится пред златом, пощадит драгоценные камни, не разорвет шелк? К 
тому же, нам часто доказывали, что в битве необходимы три условия: чтобы рыцарь 
был проворным в самозащите, быстрым в седле, стремительным в атаке. Но вы, 
напротив, причесываетесь, как женщины, что мешает видеть; вы опутываете свои 
ноги длинными и широкими рубахами и прячете свои изящные и нежные руки в 
просторные и расширяющиеся рукава. И вырядившись таким образом, вы сражаетесь 
за самые пустые вещи, такие, как безрассудный гнев, жажда славы или вожделение 
к мирским благам <...>

Но не таковы тамплиеры:

Они выступают и являются по знаку своего командира; они носят одеяние, 
выдаваемое им, не стремясь ни к другим одеждам, ни к иной пище. Они 
остерегаются любого излишества в еде или одеждах, желая только необходимого. 
Они живут все вместе, без женщин и детей. И чтобы всего было достаточно в их 
ангельском совершенстве, все они живут под одним кровом, не имея ничего, что