уверенность в телесной храбрости и здоровье. [91]

Если в то время, когда была написана французская версия, на плащах уже был 
красный крест над сердцем, почему о нем не идет здесь речь? "Белое ради 
невинности и красное для мученичества", - как скажет Жак де Витри.

Но платья эти должны быть без каких-либо излишеств и безо всякой гордыни. И 
также мы постановляем, чтобы ни один брат не носил ни меха, ни шкуры на своем 
платье или на любой иной вещи, принадлежащей лично ему, даже на своем одеяле, 
за исключением шкуры ягненка или овцы. И такого вида мы приказываем 
придерживаться всем, дабы каждый мог легко одеться и раздеться, обуться и 
разуться. А смотритель одежд [Drapier] или тот, кто вместо него, обязан усердно 
заботиться, уповая на вознаграждение от Бога, обо всех вышеупомянутых вещах, 
чтобы око завистников и недоброжелателей не смогло бы обнаружить в выданных 
платьях ничего, что способно вызвать порицание: чтобы были они не слишком 
длинные, не слишком короткие, но по росту тех, кто должен их носить; и 
раздавать их надо сообразно количеству каждого платья <...> [92]

Среди прочего мы с милосердием постановляем, чтобы ввиду великого зноя и жары, 
которая стоит в странах Востока от Пасхи до дня Всех Святых, по милости, а 
вовсе не по праву, каждому брату, желающему ею воспользоваться, было выдано 
легкое платье из льняного полотна <...> [93]

И смотритель одежд должен заботиться, чтобы братья были разумно причесаны, так, 
чтобы могли без помехи смотреть вперед и назад; и также мы им строго 
приказываем носить бороду и усы, дабы никакое порочное излишество не могло быть 
замечено на их лице. [94]

Как они должны есть. В палатах, а лучше бы сказать, в трапезной, они должны 
есть все вместе. Но поскольку вы не приучены к знакам, употребляемым другими 
монахами, вам следует вежливо и потихоньку, со всем смирением, покорностью и 
почтительностью, справиться о вещах, знание которых могло бы оказаться 
необходимым вам за столом <...> [95]

Удальрик Клюнийский сообщает нам, какими были знаки, употребляемые монахами его 
монастыря [96] . Их было приблизительно тридцать, ибо у клюнийского стола не 
было недостатка в разнообразии. От достаточно простых сделать двумя и большим 
пальцем круг, чтобы попросить хлеба, "потому что хлеба обыкновенно круглые"; 
пососать мизинец, чтобы потребовать молока; облизать палец, чтобы получить 
меда; для рыбы - имитировать рукой движения плавников в воде; и, наконец, мы 
подходим к таким усилиям воображения, как: "Чтобы получить блинов (crepes), 
захватите свои волосы в кулак, как если бы хотели завить (creper) себе вихор". 
[*4]

Как братья должны передвигаться. Подобающее дело для всех братьев <...> 
соблюдать сгрогое повиновение своему магистру <...> Ради этого просим рыцарей, 
которые отказались от своих собственных желаний, и всех прочих, кои служат 
временно, не позволять себе отправляться ни в город, ни в поселение без 
разрешения магистра или того, кто несет эту службу, за исключением одной ночи у 
Гроба и в местах моления/ находящихся в стенах града Иерусалима. И сюда два 
брата могут пойти вместе и иным образом, иначе, чем они ходят днем или ночью. И 
когда они станут на привал, пускай ни один брат или оруженосец, или сержант не 
ходит без разрешения, как сказано выше, в палатку другого брата, 
воспользовавшись случаем с ним поговорить. Мы приказываем, следуя всеобщему 
совету, чтобы в Доме сем, устроенном Богом, ни один брат не сражался и не 
отдыхал по собственной воле, но по приказам магистра, пред которым должны 
склоняться все <...> [97]

Проступки. Если будь-какой брат, в беседе, в пути или как иначе, допустит 
небольшую провинность, он сам по собственной воле должен указать о своем 
проступке магистру и с истинной храбростью получить порицание. И если для него 
подобные дела не в обычае, пускай он понесет за это легкое наказание; но если 
проступок слишком серьезный, пусть он покинет общество братьев, не пьет и не 
ест ни за каким столом с ними, но пребудет совершенно один; и пусть подчинится 
милосердию и суду магистра и братии, дабы суметь спастись в Судный день. [98]

Об охоте. Мы сообща высказываемся против того, чтобы какой-либо брат охотился 
на птицу с другой птицей. Монахам подобает не предаваться своим наслаждениям, а 
внимать охотно приказам Бога и часто пребывать в молитвах <...>, чтобы ни один 
брат не допускал нарочно езды с птицей. Поскольку приличествует всякому монаху 
ездить просто и смиренно, не смеясь и не разговаривая много, но разумно и не 
крича слишком громко, специально приказываем всем братьям, чтобы они не 
отправлялись в лес ни с луками, ни с арбалетами охотиться на животных, ни с тем,
 кто это будет делать, - если только не из желания защитить его от неверных 
язычников. Вы не должны ни скакать за собаками, ни кричать, ни болтать, ни 
пришпоривать коня в жажде захватить дикое животное. [99]

О священниках и клириках, собирающих милостыню. Все дароприношения и все виды 
милостынь, каким бы образом ни были они принесены капелланам и клирикам, и 
прочим, временно собирающим милостыню, приказываем, по единодушию общего совета,