Поскольку вы - настоящий муж, мы посылаем вам послания о нашей воле и доводим 
до вас, что мы идем на ваши отряды, чтобы возместить нанесенный нам ущерб, 
отчего мы не желаем, чтобы власти Акры посылали нам ни письма, ни подарки, ибо 
мы их больше не примем.

В бессилии своем отцы города не нашли ничего лучшего, как направить посольство 
к своему противнику, который отказался от писем и подарков, а посланцев бросил 
в темницу, где они и умерли. Осада началась 5 апреля 1291 г. и продлилась до 18 
мая. Со стен крепости осажденные видели всю равнину Акры, покрытую шатрами, 
поставленными веревка к веревке.

И шатер султана, который называется "дехлиз", [499] стоял на высоком пригорке, 
там, где была красивая башня и сад и виноградники ордена Храма, и каковой 
"дехлиз" был весь алый, с открытой к городу Акре дверью; и это было сделано 
султаном потому, что каждый знает: куда открыта дверь "дехлиза", этой дорогой 
должен идти султан.

Восемь дней прошли спокойно; потом турки начали обстреливать город тяжелыми 
камнями, метаемыми четырьмя огромными камнеметами.

Одна из машин, которую называли Хавебен [габдан - яростная], иначе сказать - 
Гневная, находилась перед постом тамплиеров; а другая машина, метавшая на пост 
пизанцев, называлась Мансур, то есть Победоносная; следующая, большая, которую 
я не знаю как назвать, метала в пост госпитальеров; и четвертая машина метала в 
большую башню, называемую Проклятая башня, которая стоит на второй стене и 
которую защищал королевский отряд. В первую ночь они поставили большие щиты, и 
щиты, сделанные из прутьев, выстроились перед нашими стенами, и на вторую ночь 
они приблизились еще, и так приближались, покуда не подошли к водяному рву, и 
за названными щитами были воины, сошедшие со своих лошадей на землю с луками в 
руках <...>

Пятнадцать тысяч мамлюков, людей и лошадей, закованных в железо, продвигались 
все вместе, меняя стражу четыре раза в день. В городе Акры находилось от 
тридцати до сорока тысяч душ населения, но насчитывалось только шестьсот или 
семьсот рыцарей и тринадцать тысяч пеших сержантов. Каждая вылазка стоила 
жизней, но она не влияла на мощь Осаждающих. Когда они продвинулись до водяного 
рва, то возвели стену из поленьев, чтобы защитить свои легкие машины, карабоги, 
[500] - "которые метали очень часто и причиняли больше зла, чем большие машины, 
[так] что к месту, куда бросали карабоги, никто не осмеливался приблизиться".

Позади этого укрепления сарацины подкапывали первую стену; осажденные отвечали 
более глубокими подкопами, пока "Проклятая башня", которая больше других 
выдавалась вперед, не рухнула, образовав брешь в первом кольце укреплений.

И когда настал день, наши люди на совете высказали мнение выйти со всех концов 
на лошадях и пешими и сжечь деревянное сооружение; таким образом, монсеньор 
магистр ордена Храма и его люди, и мессир Жан де Грансон и прочие рыцари 
подошли ночью к Ладрским воротам, и приказал магистр одному провансальцу, 
который был виконтом Борта в округе Акры, поджечь деревянное сооружение большой 
машины султана; и они вышли в эту ночь и оказались около деревянного сарая; и 
тот, кто должен был бросить огонь, испугался и бросил так, что [огонь] отлетел 
недалеко и упал на землю и возгорелся на земле. Все сарацины, находившиеся там, 
всадники и пешие, были убиты; а наши люди, все братья и рыцари, заехали 
настолько вперед между палатками, что их лошади запутались ногами в веревках 
шатров и споткнулись, и тогда сарацины их перебили; и таким образом мы потеряли 
этой ночью восемнадцать всадников, братьев ордена Храма и рыцарей-мирян, но 
захватили много сарацинских щитов [больших] и маленьких, и трубы, и литавры <...
>

От луны было светло, как днем, и султан Хамы, охранявший этот сектор фронта, 
собрал две тысячи всадников, перед которыми небольшому отряду из трехсот воинов,
 окружавшему магистра ордена Храма, пришлось отступить. Вылазки, которые 
предлагалось осуществить через другие ворота города, не состоялись, так как 
сарацины были предупреждены и подготовились к защите. Другая ночная атака, - на 
этот раз безлунной ночью, - удалась ничуть не лучше, "сарацины были уведомлены 
и устроили такое освещение сигнальными огнями, что казалось, у них был день <...
> и атаковали столь сильно наших людей стрелами, что казалось, что это дождь <..
.>"

Поскольку турки не имели возможности блокировать порт, король Кипра 4 мая смог 
высадиться с подкреплениями.

Город находился в тяжелом положении, ибо, как я вам сказал, пояс укреплений был 
подкопан и рухнул, и башня также была подкопана. Но тем не менее, с его 
прибытием люди получили великую помощь.

Генрих Лузиньян принял единственно возможное решение - начать переговоры с 
султаном; последний предлагал оставить христианам жизнь и добро в обмен на 
сдачу города; посланцы отвергли его предложение, "ибо люди из-за моря [Запада] 
посчитают нас предателями". И осада возобновилась.