континентом. Другими важными монастырями были Ардмор в графстве Уотерфорд, 
основание которого традиция приписывает св. Деклану, главному святому деси, и 
который до сих пор остается тихой обителью, вряд ли испытавшей какие-либо 
перемены со времен возведения ее круглой башни; и Имблех Ибайр (Эмли), главная 
церковь Эоганахтов древнего Мунстера, находящаяся на расстоянии около 50 миль 
от Ардмора и основанная св. Айлбе. Согласно традиции, эти мунстерские церкви 
были основаны до прибытия св. Патрика, и это вполне может соответствовать 
действительности.
   Мы не знаем точно, как или когда в Ирландии появилась монастырская система. 
В некоторых отношениях она сопоставима с системой, введенной св. Мартином в 
Галлии, и она стремительно распространилась по всему острову, а с ней пришли 
новый дух мистицизма, [213] новый и более строгий образ жизни, большая 
религиозная ревность и аскетическая дисциплина. Как мы уже видели, это движение 
происходит от аскетов восточных пустынь, Египта, Сирии и Месопотамии. В своем 
бегстве от суетного мира эти отшельники отвергали мирскую жизнь и отказывались 
от родственников и даже от собственных имен. Евгиппий в своем «Житии св. 
Северина», апостола дунайских племен в Норике (современная Австрия), сообщает, 
что до конца своих дней святой ни разу не раскрыл своего имени. Эта 
демократическая открытость, всегда бывшая и все еще остающаяся главным 
принципом монашества, несомненно, составляла один из решающих факторов его 
быстрого успеха на западе. Мы также видели, что именно эта черта в новом 
монашеском движении в Галлии оскорбила папу Целестина (см. выше с. 204).
    В действительности это новое движение в Галлии было вынуждено вести суровую 
борьбу там, где епископальная система церковного управления была глубоко 
укоренена в системе римского местного управления. В Ирландии не существовало 
изначальных трудностей организации. Это была пастушеская страна, без городов, 
никогда не знавшая римской администрации. Монастыри служили превосходными 
центрами для обслуживания религиозных потребностей и цивилизующего влияния на 
окружающие племена. Поэтому не возникало конфликта епископских и монастырских 
прав, который разразился в Галлии. Основные споры время от времени происходили 
между самими крупными независимыми монастырями. Хроники сообщают несколько 
случаев, когда такая враждебность даже приводила в поздние времена к 
вооруженным столкновениям. В целом, однако, Ирландия VII века представляет 
собой карту крупных монастырских формирований, независимых, глубоко религиозных,
 охотно культивирующих ученость, образование и цивилизацию.
    Важно подчеркнуть, что здесь, как и в Галлии, различие между ди-оцезными и 
монастырскими церквами является просто различием между церковным управлением и 
церковной практикой, а не различием в доктринах. Монашеская церковь никогда не 
была еретической или схизматической. Она во всех отношениях была привержена 
установленной иерархии католической церкви с епископом во главе и пресвитером, 
дьяконом и низшим клиром в его подчинении. Епископ освящал церкви и рукополагал 
других епископов. Он часто жил в монастыре и иногда совмещал обязанности 
епископа и аббата. Это не противоречило никаким правилам, и хотя это явление 
монастырского уклада обычно называется «кельтской церковью», этот термин не 
вполне точен, ибо эта церковь во всех своих существенных проявлениях оставалась 
[214]ортодоксальной. Тем не менее в период, когда варварские нашествия сделали 
затруднительными заморские путешествия, а церковь в кельтских странах была 
лишена возможности принимать постоянное участие в деятельности континентальной 
церкви, церковь в Ирландии стала чрезвычайно консервативной и до некоторой 
степени устаревшей даже в своих обрядах, и термин «кельтская церковь» стал 
обозначать именно эту консервативную форму церковной практики. В самой Ирландии 
монастыри были столь могущественны и многочисленны, что «кельтская» и 
«ирландская церковь» стали практически взаимозаменяемыми терминами.
    Мы не знаем, какими путями монашеское движение проникло на Британские 
острова. Некоторые данные указывают на то, что проникновение монашества шло 
через юг Ирландии, возможно через Ардмор; однако напрямую из Галлии, через 
Аквитанию, или из Северной Испании, или из Восточного Средиземноморья, 
неизвестно. Может быть, были задействованы все эти пути. Более того, в тесной 
связи с развитием монашества во всех западных кельтских церквах возникло 
движение, исповедующее истовый аскетизм и получившее название «отшельнической 
реформы», однако следует учитывать, что этот термин не вполне адекватен и может 
создать неверное представление, так как «отшельники» нередко составляли 
определенную общность внутри монастыря или же находились в пределах сто 
юрисдикции, а приверженцы более жесткого аскетизма жили в одиночестве или 
небольшими группами на удаленных морских островах или в уединенных местах. 
Шотландский топоним Dysert, ирл. disert (лат. desertum) до сих пор напоминает 
об этих ранних убежищах, а развалины этих ульевидных строений (clochan) [илл. 
39] всe еще сохраняются на острове Инишмеррей недалеко от побережья Слайго (см. 
илл. 40). Небольшое поселение, похожее на орлиное гнездо, было найдено на 
вершине скалы Скеллиг Михаел в 8 милях от побережья Керри (см. илл. 41); 
подобные общины располагались на островах группы Внутренних Гебрид и на острове 
Рона61, с молельней и кладбищем в 60 милях к северу от мыса Батт-оф-Льюис, а 
также на острове Сула-Скeр62, в десяти милях от Роны, с часовней и ульевидиыми 
хижинами. Именно в поиске подобной уединенной земли в океане Кормак уа Лиатан, 
аббат Дарроу, одновременно епископ и отшельник, оказался в арктических районах 
и в конце концов прибыл на остров Иона63. Самым интересным из этих путешествий 
представляется историческое путешествие св. Колмана, который, по сообщению Беды 
(Н. Е. IV, 4), удалился со своими последователями после синода в Уитби в 662 г. 
на остров Инишбофин неподалеку от западного побережья Мэйо. [215] [216]
    Изоляция отшельнических убежищ обеспечила их сохранность, а простота