каждой хартии, содержащей валлийские подписи, появляется имя Хьюэла, причем 
всегда первым. Одна из таких дарственных, совершенная в Лутоне в 931 г., 
содержит запись: † Ego Howael subregulus eonsensi et subscripsi ("Я, Ховаэл, 
вассальный правитель, согласился и подписал"). 
    Крест, несомненно, является отметкой Хьюэла, заменяя его подпись. 
Английское влияние вновь проявляется в серебряном пенни, хранящемся в 
Британском музее, отчеканенном валлийским королем. На лицевой стороне монеты 
находится легенда "Howael Rex".
    Интересно представить себе, какой могла бы быть история Уэльса, если бы 
Родри не был убит на войне с саксами. Ему не удалось захватить Дивед, хотя он и 
окружил его; и именно отсюда Альфред с помощью Ассера проводил проанглийскую 
политику среди князей Южного Уэльса, политику, которая принесла свои плоды в 
виде союза между внуком Родри Хьюэлом Добрым и внуком Альфреда Ательстаном в 
следующем столетии. Когда Альфред смог противопоставить поддержку Ассера и 
присягу южноваллийских князей амбициям сыновей Родри, война между 
противоположными политическими направлениями северо- и южноваллийских князей - 
между кельтским политическим сепаратизмом и надеждой на освобождение от саксов, 
с одной стороны, и союзом с Англией ввиду общей датской опасности, с другой,- в 
сущности завершилась. Присоединение Поуиса Хьюэлом Добрым, его подчинение сыну 
Альфреда Эдуарду Старшему в 918 г. и его позднейшее подчинение Ательстану были 
только завершающими стадиями этого процесса. [149]
    В целях и достижениях Родри Маура и Альфреда Великого существует 
определенное сходство. В результате давления викингов оба преуспели в создании 
из группы небольших единиц относительно консолидированных государств, каждый из 
них вел борьбу за выживание с внешними врагами. Каждый из них был первым в 
истории своей страны, получившим эпитет "Великий", вероятно по примеру 
западного императора Карла Великого. Каждый имел определенное представление о 
состоянии дел на континенте. Смерть Родри и быстрое возвышение Альфреда, 
несомненно, облегчили задачу объединения при Альфреде и Ательстане сначала 
князей Южного, а в конечном итоге и всего Уэльса, под верховной властью 
английского короля. В традициях Северного и ЮжногоУэльса того периода мы 
наблюдаем переход от героических северных идеалов к южному политическому 
реализму. Но одновременно мы переходим от древнего мира к новой эпохе. 
    
    Мы видели, как в конце классического периода и после того, как варварские 
нашествия трансформировали Римскую империю, два народа Северо-Западной Европы 
продолжали развиваться без заметных изменений, следуя своим традициям. 
Германские народы Скандинавии и кельтские народы Британских островов, хотя 
никогда и не были полностью изолированы от континента и новых условий, 
возникших в результате падения Римской империи, не были напрямую затронуты 
этими событиями прежде всего в политическом отношении. Они продолжали следовать 
своими путями развития в относительной изоляции. Здесь усиление королевской 
власти происходило скорее по внутренним, чем по внешним причинам, не коснувшись 
целостности кельтских земель, исключая их окраины.
    В течение VIII века из Северной Европы началось новое варварское нашествие, 
распространившееся на восток до России и на запад до Британских островов и 
периферийных стран Западной Европы. Благодаря своему размаху и опустошительному 
воздействию это движение получило среди историков название "эпоха викингов". 
Восточные или шведские действия скандинавских викингов сосредоточивались 
главным образом на Финляндии и в особенности на России, где великие реки Днепр, 
Дон и Волга служили для них путями в более богатые южные и восточные страны для 
экспансии, колонизации и образования городов-государств. Западные викинги в 
ранний период отправлялись в море большей частью из Норвегии, а их родину можно 
узнать по именам, под которыми они были известны в ирландских текстах того 
времени,- Lochlannach, народ Лохланна (Рогаланд), земли вокруг 
Ставангер-[150]Фьорда в Юго-Западной Норвегии; и, возможно, Hiruath, народ 
Херталанда, сразу на север от Рогаланда33.
    Причиной викингской эпохи, как и всех подобных варварских нашествий, была 
нехватка пищи. Норвегия в особенности, со своими длинными узкими горными 
хребтами и узкой прибрежной полосой, не могла прокормить быстро увеличивающееся 
население. Эмиграция в какой-либо форме стала неизбежной. Более точная 
датировка приписывалась различным причинам, одной из которых, как 
предполагалось, было изобретение около 600 г. киля34, которое должно было 
оказать большое воздействие на морские суда, ходившие на запад в океан. 
Скандинавская традиция подчеркивает влияние политики короля Харальда 
Прекрасноволосого (ум. около 945 г.)35, который стремился из своего 
первоначального королевства Вестфолда на юго-востоке Норвегии к объединению под 
своей властью всей страны. В результате этого эмигрировали многие независимые 
правители, чтобы добыть для себя другие земли, особенно в Исландии, на Фарерах 
и северных островах Британии.
    Кельты сами были отважными мореплавателями, поскольку, как мы увидим, 
ирландский монах и ученый Дикуйл, около 825 г. написавший, вероятно, в 
монастыре Иона трактат De Mensura Orbis, говорит об островах, по всей видимости 
Фарерах, в океане к северу от Британии, на которых приблизительно в течение 
столетия обитали ирландские отшельники и которые подверглись опустошениям из-за 
набегов викингов. Он также говорит об острове Thile (очевидно, Thule, 
Исландия)36, который ему описали тридцатью годами ранее священники, проведшие 
там несколько месяцев. Позднее, когда в конце IX века в Исландии поселились 
норвежцы, они обнаружили там каких-то ирландских отшельников, которых они 
называли рараr (букв. "священники")37.