возникновением влиянию Восточного Средиземноморья.
   Из всех ирландских произведений искусства главным сокровищем, по общему 
мнению, является Книга из Келлса [илл. 79, 80], она занимает среди больших 
Евангелий положение, равное Книге из Дарроу. Ее точное происхождение неизвестно,
 она была создана то ли в ирландском монастыре Колумбы на Ионе, то ли в самой 
Ирландии; датировка тоже неясна, но наиболее вероятным представляется начало IX 
века. Келлс начиная с конца IX и на протяжении всего X века неоднократно 
подвергался опустошительным набегам и грабежам, но первое историческое 
упоминание о самой рукописи сообщает нам, что она хранится в церкви Келлса, так 
как в Анналах Ульстера под рубрикой, относящейся к 1006 г., мы читаем: «великое 
Евангелие Колумкилле было нечестиво похищено ночью из западной ризницы большой 
каменной церкви Келлса — главная реликвия западного мира по своим украшениям», 
и что она была найдена позже, уже без золотых украшений и спрятанная под дерном.
 В 1661 г. рукопись попала в Тринити Колледж, Дублин, где и хранится до сих пор.

   Этот кодекс35 относительно большого размера и состоит из толстых гладких 
пергаментных страниц, на которых текст написан прекрасным полуунциалом, 
характерным для большего числа ирландских рукописей. Содержание очень 
разнообразно. Первая страница содержит некоторые слова из иврита и их латинские 
эквиваленты, а также символы евангелистов — человек или ангел для св. Матфея, 
лев — для св. Марка, телец — для св. Луки, орел—для св. Иоанна. Следующие 
восемь иллюминированных страниц заполнены Каноном Евсевия и написаны [379] 
[380]узкими колонками, окаймленными декорированными столбцами. Fоlio 7V 
содержит иллюстрацию, занимающую весь лист и изображающую Деву Марию с 
Младенцем и прислуживающими ангелами в богато декорированном обрамлении. 
Изображения фигур, и здесь, и в портретах евангелистов св. Матфея и св. Марка, 
хотя гораздо более приближенные к реальности, чем рисунки в Книге из Дарроу, 
осознанно стилизованы. Мы вновь вспоминаем об эмалированных и металлических 
иконах или монашеских работах; это искусство столь же далеко от античных 
идеалов, как змеи, рыбы и птицы в переплетающихся на краях страницы узорах 
отдалены от своих зоологических прототипов. Это — искусство намека, а не ясного 
очертания, а намек — творение кельтского воображения, недоступное научному 
анализу.
   Эта иконографическая трактовка крупных человеческих фигур, конечно же, не 
является случайной. Парадоксально, что многие фигуры ангелов и людей меньшего 
размера, введенные в орнамент, вполне реалистичны. Маленькая человеческая 
фигурка, нарисованная выше начальных слов Евангелия от Матфея, и великолепная 
голова, которой заканчивается завиток буквы Р на странице с монограммой [илл. 
80], прекрасно вписываются в богатые и разнообразные узоры на этих чисто 
декоративных страницах, нисколько не нарушая общее впечатление. Возможно, 
именно на этом листе с монограммой художник демонстрирует свое мастерство 
композиции, удачно уравновешивая в своем рисунке самые разнородные элементы. На 
маленьком участке у основания большой инициали Сhi находится маленькая 
миниатюра, изображающая двух крыс, грызущих церковную облатку, за которыми 
наблюдают две кошки, одна черепахового цвета, другая пятнистая, а еще две крысы 
сидят на их спинах. Может быть, это символ мира, когда лев и агнец будут лежать 
рядом? Или это прихоть художника, как заметки писцов на полях?
   Именно на этих орнаментальных страницах с особенной яркостью проявляется 
сочетание изобретательности и художественного чутья ирландских мастеров. 
Заключено ли изображение в жесткую рамку, как в большом восьмикружном кресте 
(fо. 33v), или же извивается и загибается маленькими кружками, заполняя 
великолепную большую страницу с монограммой в Евангелии от Матфея (fо. 34r); 
или же ограничивается более геометрическим окаймлением, как в первых словах 
Евангелия от Марка, богатые свитки, трубообразные мотивы и лентообразные изгибы 
соединяются и расходятся, перетекают друг в друга, переплетаются и свиваются 
только для того, чтобы разойтись опять в бесконечном разнообразии, 
контролируемом лишь интуицией и замыслом художника. Линии орнамента постоянно 
вызывают в памяти прекрасные [381] [382] изделия из проволоки, а также богатую 
полихромию и ювелирные изделия. Далеко в прошлом остались мрачное достоинство, 
строгость, темные осенние цвета Книги из Дарроу. В Книге из Келлса мы видим 
безграничную изобретательность и блестящую игру воображения совсем другого 
времени. Это изобилие узоров, эта щедрость орнамента рассеяны по всей рукописи 
и вызывают непрестанный восторг, когда яркий, фантастичный, изящный рисунок 
появляется, часто без очевидного мотива, на полях, между строк, по всему тексту.

   Начиная с VII и VIII века знаменитые ирландские монастыри, источник наших 
сокровищ раннеирландского искусства, становятся объектами опустошительных 
грабежей викингов, и монахи, вынужденные уходить в более безопасные места, 
иногда забирали с собой книги, так что становится все сложнее точно указать 
место написания той или другой рукописи. Монахи из Линдисфарна, разграбленного 
викингами в IX веке, в конце концов поселились в Дареме, где фрагментарное 
Даремское Евангелие сочетает в себе подражание Книге из Дарроу и тесно 
связанный с ней линдисфарнский стиль оформления книги. Знаменитая Книга св. 
Чада, ныне хранящаяся в Личфилде (Моrеаи, р1. 103; Неnrу, А. I., р1. 98), но о 
которой известно, что перед концом VIII века она находилась в Уэльсе, 
близкородственна этим древнейшим ирландским рукописям36. Рашвортские Евангелия 
или Евангелия Мак Регола (Непrу. А. I., рls. 110, 287), в X веке находившиеся 
на севере Англии, вероятно, происходят из аббатства Берр в графстве Оффали. 
Стиль прекрасных Евангелий из Эхтернаха столь тесно связан с Книгой из 
Линдисфарна и Даремским Евангелием, что обычно считается, что Кодекс из