прорезанными чертами лица была обнаружена в священном для галлов месте близ 
Монбуи (Луара). А в священном колодце там же была найдена целая деревянная 
фигура столь же примитивного вида. Статуя с капюшоном, вырезанная из дуба, 
более трех метров в высоту, считающаяся доримской, была найдена при раскопках 
на берегу Женевского озера 11. Все деревянные фигуры, найденные до сих пор, 
напоминают стволы деревьев и вызывают в памяти simulacra, о которых говорит 
Лукан.
    Наиболее значительное собрание галльской деревянной скульптуры, открытое до 
сих пор, происходит из хорошо известного галло-римского святилища Секвана у 
истоков Сены, широкомасштабные раскопки которого ведутся с 1953 г. и 
продолжаются до сего дня12. В ходе раскопок 1956-1957 гг. в болотистых 
окрестностях святилища было извлечено 190 фрагментов деревянных скульптур, 
которые, как уверяет нас профессор Мартен (р. 2), по своему разнообразию, по 
своей оригинальности и по своей сохранности составляют одно из самых 
поразительных открытий галло-римской археологии [илл. 62-67]. Первая находка 
составляла 27 статуй или статуэток от 50 см до 1,25 м в высоту; [357] [358]40 
голов в натуральную или вполовину натуральной величины; 16 фрагментов с 2 или 3 
головами, вырезанными на одном стволе; 14 торсов, реалистичных (обнаженных или 
в одежде) или схематичных; около 30 конечностей и некоторые изображения 
человеческих внутренних органов; 12 изображений животных, включая превосходно 
вырезанного быка и другие предметы. Представлены изображения как мужчин, так и 
женщин. Скульптуры путешественников (возможно, пилигримов) узнаваемы по своим 
плащам и капюшонам [илл. 64]. Головы — шедевр этого собрания — представляют 
собой как куски дерева с примитивным рисунком и грубо вырезанными чертами и 
волосами [илл. 65], так и реалистичные изображения, весьма точно передающие 
подробности строения лица и с волосами, выполненный в форме рельефа [илл. 66], 
все изображения в целом, несмотря на типично кельтский рот в виде прорези, 
представляют вполне правдоподобное изображение человеческой головы. [359]
    Голова женщины [илл. 67] по исполнению, проработке черт и деталей прически 
являет собой пример совершенного мастерства. Характер скульптур и другие детали,
 обнаруженные на месте раскопок, в особенности скульптурные изображения 
отдельных человеческих органов и конечностей, не оставляют никаких сомнений в 
том, что мы имеем дело со школой скульпторов, сформировавшейся вокруг храма 
врачевате-лей. Впрочем, до сих пор неизвестно, какие функции при храме выполнял 
художник и каким статусом обладала его школа. Имел ли художник официальный 
статус внутри иерархии или выполнял чей-то заказ? Некоторые фрагменты скульптур,
 например, ряды голов, вырезанных на стволе дерева [илл. 63], позволяют 
провести сравнение с подобными изображениями, найденными в Энтремоне. А исходя 
из анализа всей совокупности художественных направлений в галльской скульптуре, 
мы можем сделать вывод о тесной взаимосвязи предметной скульптуры и культовой 
практики.
    Понять, какое значение имела для культуры Галлии скульптура из дерева, 
возможно, только установив отсутствие взаимовлияний между различными локальными 
стилями и полную их зависимость от используемого местного материала. Камень, 
придававший прочность скульптуре средиземноморских стран, естественно, был 
заменен деревом в странах Центральной Европы, более богатых лесами. Тем самым 
наши знания о кельтской скульптуре и ее истории были обеднены и даже искажены 
недолговечностью такого материала, как дерево.
    Для нашей попытки оценить подлинное значение галльской деревянной 
скульптуры важно помнить:
1) что пока мы находимся лишь в самом начале процесса. Раскопки в Секване все 
еще продолжаются, и мы располагаем лишь предварительными результатами;
2) что наши образцы датируются галло-римским периодом, очевидно, первой 
половиной I века н. э. Нам неизвестны более ранние образцы галльской деревянной 
скульптуры;
3) что наши образцы говорят о примитивной трактовке человеческого тела. Руки не 
отведены от туловища. Фигура на иллюстрации 64 еще напоминает древесный ствол, 
хотя плащ и положение правой руки характерны для римских и греческих статуй;
4) описываемая нами школа кельтской деревянной скульптуры процветала в Галлии в 
I веке н. э.; каково бы ни было ее происхождение, она не находит параллелей в 
островном кельтском искусстве, в остальном идентичном галльскому искусству 
соответствующего периода. По всей видимости, этот факт подкрепляет традиционную 
[360]точку зрения, согласно которой галльская скульптура подверглась 
значительным изменениям в позднелатенский и галло-римский период, испытывая 
косвенное влияние греческих колоний в Марселе и кельто-лигурийского искусства 
устья Роны. Однако в целом искусство островных кельтских стран сформировалось 
под воздействием раннего кельтского искусства Галлии, предшествовавшего 
искусству галло-римского периода. К этому периоду мы и обратимся.

    В эпоху наивысшего подъема раннего кельтского искусства в Галлии оно 
проникло к кельтским народам Британии, где достигло процветания и начало свое 
независимое существование, оставаясь легко узнаваемым как латенское по своему 
происхождению и основным чертам, но способное воспринимать оригинальный стиль и 
местные черты. Эти стили были выработаны школами, процветавшими в различных 
частях Британии, в ответ на местные запросы, на нужды различных классов 
населения, и в зависимости от природы отношений данного племени с континентом. 
Мы можем отличить северную школу, работавшую, несомненно, под покровительством 
паризиев и бригантов; восточную школу на территории иценов и южную школу, 
находившуюся под более непосредственным влиянием художественных центров на 
континенте, особенно белгов. Это кельтское искусство, в целом называемое